Гостиница «Мория», зажатая меж двух захудалых жилых домов, — лучшая в Патне. Ее маленький вестибюль был полон индийскими журналистами; здесь они устроили командный пункт, ожидая новостей о состоянии Далай Ламы. Телохранитель немедленно провел доктора Цетена наверх. Я пошел в ресторан позавтракать, а потом поднялся на третий этаж. Тибетская служба безопасности блокировала коридор. Доктора Цетена и Тэндзина Таклхи нигде не было видно.
Ситуация казалось серьезной. Я заметил, что телохранители Далай Ламы обеспокоены; никаких обычных шуточек. Все три врача Далай Ламы собрались здесь, чтобы оценить состояние его здоровья. За все годы знакомства, с самой первой моей аудиенции в 1972 году, глава Тибета почти не болел. Если не считать случайного гриппа или расстройства желудка, единственный серьезный случай был в 1967 году, когда он подхватил гепатит B. Тогда, к ужасу тибетской диаспоры, он месяц провел в постели.
В тот же день я выехал в Бодхгайю, но, конечно, без доктора Цетена. Водитель с трудом прокладывал путь в плотном потоке машин Патны, а меня не оставляло тяжелое чувство. Далай Лама провел в Патне три дня, но состояние его не улучшилось. Правительственный вертолет перевез его в маленький аэропорт в Гае. Несколько километров до монастыря Шечен в центре Бодхгайи его везли на автомобиле. Когда Далай Лама не слишком бодро вышел из автомобиля, его приветствовала Чиме-ла — высокая ширококостная женщина, дочь покойного Дилго Хиенце Ринпоче, легендарного основателя монастыря. Пока они шли ко входу в монастырь, Далай Лама крепко сжимал ее левую руку и буквально висел на ней. Рабджам Ринпоче, нынешний настоятель, отвел глаза. По щекам его катились слезы; измученный вид Далай Ламы глубоко огорчил его.
Восьмилетний мальчик — инкарнация ламы — сидел возле низкого стола, покрытого парчой с замысловатым узором. Цветы, вытканные на ткани, притягивали внимание не меньше, чем живые цветы, украшавшие стол: желтые ноготки в наполненных водой неглубоких медных сосудах, розовые гладиолусы вперемежку с бледно-лиловой сиренью в латунной вазе. На фоне высокой спинки кресла, покрытой расшитой резвящимися на золотом поле драконами тканью, Джангзи Ринпоче казался совсем маленьким. В темнобордовом с желтым одеянии он был великолепен и держался как принц на троне. В окружении Рабджама Ринпоче и других высших лам, он сидел перед большим собранием тибетских монахов. Они собрались во внутреннем дворике храма Махабодхи в Бодхгайе, чтобы помолиться о скорейшем выздоровлении Далай Ламы. Глава Тибета находился в Бодхгайе уже несколько дней, но никаких признаков выздоровления не наблюдалось. Тибетский монах в белой хирургической маске приблизился к круглолицему мальчикуламе, держа перед собой клетку. В ней сидел зеленый волнистый попугайчик. Низко склонившись, монах преподнес клетку Джангзи Ринпоче, который подул на птичку, благословляя это живое существо. Потом взялся за металлическое кольцо вверху клетки. Вдруг своенравная птичка яростно забила крыльями, и никак не ожидавший ничего подобного мальчик испуганно отдернул руку. Монах открыл дверцу клетки. Птица неуклюже метнулась к образовавшемуся выходу. Быстрый взмах зеленых крыльев — и она улетела. Мальчик-лама, довольный собой, украдкой бросил взгляд на Рабджама Ринпоче. Старший лама широко улыбнулся в ответ. Его подопечный, пусть и с посторонней помощью, только что совершил акт добродетели, который, несомненно, мог положительно сказаться на здоровье Далай Ламы.
Недалеко от меня расположилась группа пожилых тибетских паломников. Один из них крутил самодельное молитвенное колесо — толстую деревянную палку, увенчанную «юбкой» из желтой ткани с трафаретными молитвенными надписями. Он вдавил палку в землю и вращал ее по часовой стрелке с такой скоростью, что «юбка» казалась мелькающим желтым пятном. Другой паломник, сидевший рядом с ним, вытягивал шею, следя за полетом освобожденной птицы, пока та совсем не скрылась из виду.
С самого прибытия из Патны Далай Лама не покидал спальни в монастыре Шечен. Его видели только врачи и личный слуга Палджор-ла, работающий у Далай Ламы долгие годы. Тэндзин Таклха рассеянно блуждал по этажам монастыря с палкой, полной документов: расписаний ежедневных встреч, сообщений от тибетского правительства и личного секретариата, решений, требовавших срочного внимания Далай Ламы. Но Его Святейшество ни с кем не встречался, не давал никаких аудиенций, никаких учений.