А больнее всего достаётся девушке-корове, которая расплачивается за свою пленительность, за свою слабость, за своё бессилие, но без которой «божественный порядок мира» стал бы невыносимым, только гул и грохот, только скрежет и скрип, без «девушки-коровы», которая в истории культуры будет являться вновь и вновь в различных ипостасях, «божественный порядок мира» потерял бы значительную часть своей «божественности».
Как и у Гомера, у Эсхила это всё вместе, как в музыкальном аккорде, и Сила, и Слабость, и, упивающийся своей властью Зевс, и распластанный титан Прометей, и почти безумная от отчаяния Ио.
И каждый раз, всё такое же человеческое слишком человеческое, надежда, пусть иллюзия надежды, пусть маленькая иллюзия надежды, но всё-таки, надежда
«В колене третьем, после десяти колен».
Но всегда, во все времена – как долго ждать!
D. ШАГ В СТОРОНУ: КНЯЗЬ МЫШКИН
Его Величество – Случай.
Князь Мышкин буквально вклинился в мой диалог об уязвимости, хотя был совсем не похож не на Ахиллеса, не на Джейкоба. Пришлось сделать шаг в сторону, чтобы вернуться с новым героем, с новыми-старыми смыслами.
Но обо всём по порядку.
Роман Фёдора Достоевского «Идиот» прочёл давно, ещё в молодости. Позже посмотрел снятые по роману фильм и сериал. Как и все восхищался, особо не задумываясь.
Вторично смотреть сериал не собирался, но так уж случилось, начал смотреть первую серию, увлёкся, досмотрел серию до конца, не столько восхищался, сколько задумался над загадкой образа князя Мышкина.
«Каждое прочтение, конечно же, изменяет книгу, так же как изменяют её пережитые нами события. Великая книга всегда остаётся живой, она растёт и стареет вместе с нами, но никогда не умирает. Время удобряет её и трансформирует её», – говорит Жан-Клод Карьер.
Конечно, книга может проскальзывать мимо времени, не оставляя следов, в других случаях, не только время удобряет книгу, сама книга (фильм, спектакль) удобряет время, время культуры. И, возможно, не только книга, но и её персонаж.
Образ князя Мышкина считаю одним из великих прозрений гения Ф. Достоевского. Он должен стоять в одном ряду с такими персонажами мировой литературы, как Гамлет и Дон Кихот, которые удобряют время культуры и помогают нам узнавать самих себя.
Но что-то помешало князю Мышкину встать вровень с ними. Что?
Когда вторично смотрел сериал по роману «Идиот», меня не покидало ощущение, что существует разрыв между образом князя Мышкина и художественным пространством романа. Этот разрыв, на мой взгляд, и не позволил князю Мышкину раскрыться, выговориться – в полной мере удобрить время культуры.
Начну с названия романа.
Почему понадобилось название, звучащее то ли как диагноз, то ли как приговор? Не знаю ответа (маркетинговые соображения выношу за скобки).
Античный смысл слова «идиот» (аполитичность) давно утерян, ясно, что не его имел в виду писатель.
Что ещё? Слабоумие? Клинический случай? Вряд ли.
Подполье человеческой психики, с её неожиданными поворотами, метаниями, изломами, безднами для Ф. Достоевского, насколько могу судить, не психические отклонения, а психическая норма, показатель того, что «слишком широк человек», и медицина здесь бессильна.
Блаженный? Юродивый? Но «идиот» романа не столько отсылает к этим смыслам, сколько отторгает, опровергает их.
Есть ещё один момент, который делает почти неприемлемым название романа: речь идёт о невольно возникающих ассоциациях между князем Мышкиным и Иисусом Христом. Это тема настолько же сложная, насколько деликатная, мне она не по плечу. Только повторю общеизвестное.
«Мёртвый Христос в гробу» Ганса Гольбейна произвёл на Ф. Достоевского подавляющее (подавило, смутило) впечатление, поскольку духовное и интеллектуальное созерцание Иисуса не имело для него анатомической (клинической, медицинской) составляющей. Не случайно об этом говорит в романе князь Мышкин, считая, что картина Гольбейна способна только убить веру.
Перейдём непосредственно к сюжету.
Князь Мышкин («князь», деталь немаловажная) возвращается в родные края, после долгого лечения от нервной болезни (не психиатрической). Человек он прямодушный и бесхитростный, кроткий и смиренный, и ему приходится столкнуться с реальным миром и с его нравами.
… не будем говорить, что «там и тогда» это был мир особой продажности или особого корыстолюбия, в каком бы времени, в какой бы стране не оказался Гамлет, любая «Дания» оказалась бы для него «тюрьмой», в каком бы времени, в какой бы стране не оказался князь Мышкин, он столкнулся бы с «особой продажностью» и «особым корыстолюбием» …