– Прошу, не осуждай меня. У меня не было выбора.
– Не мне тебя судить. Я всего лишь человек.
Блестящая слеза скатилась по щеке девочки, такая же искусственная и фальшивая, как и всё, что окружало неспокойного духа. Икеда вышла из дома и взглянула на возвышающуюся до облаков вершину. Скалу окружали тысячи ступеней, что вели на самый пик, и многие энтузиасты бросались покорить её, но лишь немногим это удавалось, а так как полная стремления и подвигов молодёжь редко посещала эти края, то и пик скалы часто пустел. Скала привлекала своей мрачной вершиной, а свисающая из-под густых туч сакура отдавала фиолетовым оттенком. Каждую весну сакура осыпала землю розовыми лепестками, а осенью чернела, словно замерзая до следующего тепла.
Прохладный ветер дул с востока. Тысячи ступеней вели прямо на самую вершину. На скале красовались множество надписей, которые оставляли здесь путники, решившие бросить вызов вершине, но с каждой ступенью Икеда замечала, как надписей и рисунков становилось всё меньше, а их пёстрые краски тускнели и всё чаще напоминали нечто бессмысленное. Преодолеть ступени не составляло труда, Икеде оставалось лишь набраться терпения, которого у неё было хоть отбавляй. Так она думала, пока суровая правда не ударила по её ослабевшим ногам. Она не любила торопиться, особенно, когда прохладный ветер расслаблял уставшие мышцы, но с каждой ступенью ветер бушевал всё сильнее. Пальцы застывали, а приятная прохлада превратилась в неудержимую бурю. Голова начала кружиться от тяжёлого воздуха, ветер сносил с ног, а внизу неизмеримая пропасть. Дорога казалась бесконечной. Икеде начало казаться, что дух её обманул, ведь покорить самую вершину под силу было далеко не всем.
Она переступила через последнюю ступеньку, и свирепая буря вмиг стихла, будто её вовсе и не было, лишь лёгкий ветер свистел у концов стальной шляпы. Яркие лучи солнца ударили ей в лицо. Под её ногами плыли чёрные тучи, сквозь которые Икеда, казалось, видела весь мир. Высокие заснеженные пики гор, огни одиноких поселений, бескрайние леса и вечно жёлтые поля открывались её взору, как на ладони. Вершина представляла из себя нечто вроде скромного алтаря, вдоль которого располагались потухшие свечи и несколько фиолетовых цветов. Икеда заметила сияющий ствол сакуры, на котором было выцарапано несколько символов, несколько имён, что сияли фиолетовым оттенком. Она провела пальцами по стволу сакуры. Два точных символа опечатались на её кончиках – Сэймэй.
– Глупец, – выругалась себе под нос Икеда.
Имена на стволе сакуры значили, что в скором времени должен родиться или умереть человек. Сэймэй была дочерью духа, что заперся в собственном доме и боялся любого упоминания о себе и своей семье. Легенда гласила, что только смерть другого спасёт человека, чьё имя выцарапано на стволе сакуры, но Икеда, как никто, знала, что это лишь байка, которой местные бабки пугали доверчивых детей. Она знала, что сакура расцветает весной, а осенью на стволе вырезают имена тех, кто ещё должен родиться. Воительница присела у ствола дерева и прикрыла глаза. Тьма окутала всё вокруг. Тёплый ветер словно замер, и время остановилось. Такой поразительно пугающей тишины Икеде ещё не доводилось ощущать.
– Милостивая Идзанами, – прошептала охотница, всё дальше погружаясь во тьму, – одари покоем заблудшую душу. Одари покоем безрассудного глупца. Сверши милость и прости его ошибки.
Ветер резким порывом вновь напомнил о себе. Шум ветвей вернулся, они снова закачались над головой Икеды. Она открыла глаза. У её коленей лежал лепесток сакуры, что лучезарно сиял розовыми красками. Имя Сэймэй засверкало розовыми искрами и исчезло, впитавшись в корень дерева. Сакура расцвела. Её ветви свисали, искрясь ярким бликом. Лепестки чарующим веером осыпали землю под свист ветра. Сакура забрала жизнь ещё не рождённой Сэймэй, чтобы дух мужа упокоился с миром.
Икеда неторопливо вернулась в дом, где тишина прерывалась лишь скрипом распахнутых окон. Темно. Мертво. Спокойно. На столе лежала записка, что написана красными чернилами и была столь свежей, что алая капля скатывалась по белому пергаменту: «Покой. Простите меня». Грозные чёрные тучи развеялись, белые облака гуляли по небу, просвечивая сквозь себя яркие лучи солнца. Сакура на вершине осыпала тысячи лепестков, покрывая под собой ещё недавно мрачную землю.
Икеда вернулась в деревню, где местные изумленно глядели в небо. Старик, едва завидев её, подбежал, заикаясь и пытаясь выдавить хоть слово.
– Сакура расцвела! Та-а осенью! – восторженно изумился он, поднимая руки в высоту.