Что касается концепции души, то западноевропейское монистическое представление кажется сравнительно бедным в своих формах определения данной сущности. Нецивилизованные народы часто различают до пяти разных душ у одной и той же личности. А грубое деление на две различные души у одного человека мы встречаем практически повсеместно. Индуизм делает различие между “золотой душой” (жизненной душой) и “серебряной душой” (душой сновидения). Во время сна серебряная душа покидает тело и воспринимает в сновидении другие места в мире или даже иные миры. Индейцы аймара различают “большую душу” (жизненную душу) и “маленькую душу” (душу сновидения). Такое деление целиком совпадает с индуистским. Согласно последнему, душа сновидения во время ее путешествий соединена с жизненной душой тонким светящимся шнуром, который может сколь угодно растягиваться. По этому шнуру и возвращается душа сновидения после путешествия назад к жизненной душе и к физическому телу. 44)
Древнеегипетское учение о душе различает по крайней мере три аспекта души: Ка, Ах и Ба. Ка — принцип жизненной силы и поэтому может пониматься как вышеназванная “жизненная душа”. Ах находится в непосредственной связи с нею. А душой сновидения в египетском представлении является, собственно, Ба. На старых картинах ее изображают как птицу с человеческой головой. Поэтому Ба имеет еще и другое наименование — “птица души”. В справочнике по египетской культуре мы можем прочесть о Ба следующее: “Если хотят самым простейшим образом представить Ба, то это — свободная душа какого-нибудь живого существа, которая в состоянии производить любые действия”.
В толтекской терминологии душа сновидения> соответствует “телу сновидения”, иди“ двойнику”. Однако сновидящие могут использовать его не только в состоянии сна; оно может также при соответствующей тренировке отделяться от тела и светящегося яйца (жизненной души), находящихся в бодрствующем состоянии, и самостоятельно действовать.
Итак, очевидно, что представление о самостоятельной душе сновидения широко распространено. Всеобщим может считаться и представление о бессмертии этой части существа, как мы только что узнали из системы мировоззрения наскапи. Ба — душа древних египтян — тоже бессмертна. Весь, культ мертвых возник на этом представлении. Пирамиды и гробницы именно поэтому имеют на восточной стороне вход или выход, нередко в форме нарисованной двери. На этой двери также очень часто встречаются изображения птицы души, которые символизируют Ба — душу. Мумификация физического тела и отверстие в крышке саркофага также служили культу бессмертного Ба. Все эти предварительные приготовления должны были позволить Ба странствовать по ее желанию и по желанию возвращаться к телу как месту покоя и исходному базису.
Однако не только культы у нецивилизованных народов и древние культуры исходят из утверждения о бессмертии души. На этом представлении базируются и сегодняшние великие религии, такие, как буддизм, ислам и христианство. К. Г. Юнг говорит о представлении о душе: “Если нет пространства, то нет и тела. Тело умирает, но невидимое, не имеющее пространства, может ли оно исчезнуть?” 45)
Толтекское учение также исходит из бессмертия нагваля: “Тональ начинается с рождения и заканчивается смертью, но нагваль никогда не заканчивается. Нагваль безграничен”46. В мире нагваля смерть не играет никакой роди. Мы можем в сновидении пережить смерть и умереть различными способами, но это не имеет никакого значения, — мы продолжаем сновидеть дальше иди попросту просыпаемся.
“Я”, наша личность и наше физическое тело действительно представляют собой смертную часть нашей целостной сущности. Загадка смерти занимает людей уже с начала времен; первыми открытыми культовыми действиями наших предков были ритуальные погребения. Древний культ мертвых ясно говорит о существующих уже тогда представлениях о продолжающейся после физической смерти жизни. Доказательством существования подобных представлений у первобытных людей служит наличие в погребениях целого ряда различных предметов, таких, как одежда, продукты питания, оружие и так далее, которые могли понадобиться умершему во время его путешествия в потусторонний мир духов.
Еще одним доказательством существования идеи о жизни после смерти является погребение мертвых головой к востоку, в направлении восхода солнца. Восток символизирует возрождение умерших. В основе этого представления лежит миф о солнце: солнце умирает на исходе дня на западе и вновь рождается на востоке к новому рождению. Аналогичный путь, думали древние люди, проделывает и умерший. Подобные представления существуют и поныне у многих нецивилизованных народов, например у индейцев гопи и цуньи. В солнечном мифе, период состояния смерти — ночь, время, которое у людей отводится для сна и сновидений. На связь между сном и смертью указываем мы и поныне, когда говорим об умершем человеке “усопший”.
Однако, по моему мнению, недостаточно только мифа о циклическом умирании и возрождении солнца, чтобы объяснить возникновение идеи о вечной жизни души у первобытного человека. Скорее всего, сам миф является только оформлением идеи бессмертия. Палеоантропология придерживается очень интересной теории возникновения представления о вечной жизни, которую мы сейчас и рассмотрим.
Человек древности жил маленькими кочевыми союзами, в которых люди совместно охотились и совместно оборудовали стоянки. Члены племени были обречены на очень тесную связь друг с другом. Такое событие, как смерть одного из членов этого тесного общества, служило большим потрясением для остальных соплеменников и вызывало удивление. Тело мертвого выглядело так, будто он спал, только не дышал более. Смерть разрывала привычное единство племени. Однако взаимосвязь членов племени с умершим не обрывалась окончательно даже после погребения. Живущие продолжали общаться с умершим в своих сновидениях. Сон восстанавливал общество, мертвые были снова рядом, — они охотились в сновидении совместно с живущими, сидели у лагерного огня и т. д. Так развивалось не только естественное представление о неумирающей душе сновидения и жизни после смерти, но и представление об абсолютном приоритете действительности, в которой люди находились в сновидении, — представления, с которыми мы уже познакомились у наскапи.
Австралийские аборигены также разделяют точку зрения об абсолютном приоритете мира сновидения, который они идентифицируют с древним миром, описанным в мифах.
Аборигены проживают еще и сегодня на уровне развития людей каменного века; они сохранили неизменным свой образ жизни на протяжении последних 40 000 лет в тех местах, где его не разрушили пришельцы из Европы. Культ сновидений у аборигенов настолько распространен, что мужчины, которые хотят стать отцами, должны сначала увидеть в сновидении своего будущего ребенка. Будущий отец отправляется для этого на священное место своего рода, на “место, где снятся дети”. Этнолог Шустер так описывает обычай сновидеть о ребенке: “…Духовную составляющую будущего ребенка можно заполучить только там, — там, где предки существуют и “духи детей” пред-существуют. Туда же новорожденный возвратится затем после смерти. Если отец не может увидеть во сне ребенка, то и биологический половой акт останется без последствий. Из данного утверждения некоторые европейские наблюдатели сделали совершенно нелепый вывод — будто австралийским аборигенам совершенно неизвестна взаимосвязь между половым актом и рождением детей. Это было известно, но простого акта было недостаточно для рождения человеческого существа. Души ребенка нужно было добиться в потустороннем мире”. 47)
Похожие нравственные правила распространены и у индейцев Северной Америки. У индейцев ойибва будущий отец обязан до совершения полового акта узнать в сновидении имя своего будущего ребенка. Если ему никак не удается выполнить задачу, он может попросить своего ближайшего друга сновидеть об имени. 48)
При описании всех этих феноменов мы имеем дело, как представляется, отнюдь не с единичным случаем, который можно было бы представить как забавное мировоззрение “примитивного” народа. Напротив, совершенно ясно, что представление о бессмертной душе сновидения человека является общим культурным наследием, нашим древним наследством. Душа сновидения взаимосвязана с рождением и смертью человека, она содержит некий момент трансцендентности, перехода границы бытия этого мира к бытию иному, потустороннему, и наоборот. Это некая толковательная трансценденция, которую всегда искали как нецивилизованные, так и культурные народы. Они использовали это потустороннее “свидетельство” как духовное оправдание бытия, смысла жизни. Именно такое значение имеют и слова Иисуса: “Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше” 49). Оправдание бытия духовного и принципов душевного невозможно вывести из материальности вещей, даже если материалистическое миропонимание лживо уверяет нас в этом.