“Мы чувствуем две наши части, но мы представляем их себе всегда только при помощи предметов тоналя. так мы говорим, что две наши части — это душа и чело. Или дух и материя. Или добро и зло, Бог и сатана. Но мы никогда не поймем, что объединяем в пары только вещи с нашего острова, точно так же, как мы связываем попарно чай и кофе, хлеб и блины или горчицу и перец”. 26)
Для европейца, который дифференцирован своим тоналей времени на суждения и оценки, может показаться невыносимой относительность, двойственность любой ценности, которая логически вытекает из данной цитаты. Все масштабы оценки, такие, как положительный — отрицательный, плохой — хороший и т. д., выпадают из их определяющих шаблонов и становятся тем, чем они всегда и были, — самостоятельными, независимыми предметами нашего тоналя, нашего описания мира. Для индейского тоналя времени такое отношение к ценностям не является чем-то чуждым. Аймара знают закон относительности ценностных представлений: “В единстве бытия нет никаких представлений о ценности. Если мы обозначаем что-то как “хорошее” или “плохое” мы должны всегда осознавать относительность подобных суждений” 27)
Дон Хуан рекомендует своим ученикам рассматривать других людей всегда как тонали, потому что тогда нельзя никого ни осудить с точки зрения морали, ни оправдать из сочувствия. Наблюдать кого-то как тональ — значит судить не приговаривая и не извиняя. Осуждать нельзя, потому что ясна относительность подобного процесса; оправдывать же нельзя потому, что другой человек имеет власть над своим тоналем, то есть он сам привел себя в это положение. Мы находим здесь типичную стратегию свидетеля.
Если мы говорим о власти, которую человек имеет над своим тоналей, то это значит, что мы имеем тональ, который сам на себя влияет. Эту власть надо понимать как возможность изменить фасад нашего острова тоналя. Мы можем как угодно располагать предметы на столе в аллегорическом пояснении дона Хуана, переставлять их. К содержанию тоналя невозможно что-то добавить или оттуда что-то убрать, но взаиморасположение вещей внутри тоналя мы изменяем сами, изменяя при этом и обстоятельства своей жизни. Но надо сказать, что обычный человек никогда не изменяет фасад своего тоналя. Лишь очень плохие условия, такие, как тяжелая болезнь, война или подобные судьбоносные явления, могут принудить его изменить свое мышление, свой образ жизни — и только из огромного желания выжить. В обычной жизни однажды выученное описание и взаиморасположение вырастает в мелочное, деспотичное “я”, которое еще более укрепляет свои структуры благодаря монотонному внутреннему диалогу, так что они в конце концов становятся настолько жесткими, что уже совершенно не способны к изменению. Достопримечательно, что психология говорит в этой связи о “я-комплексе”.
Толтеки, напротив, изменяют с помощью воли фасад своего тоналя, чтобы вновь организовать его стратегически осмысленным образом. Средствами к так называемой “трансформации острова тоналя” являются, например, техники сталкинга, не-делания и, не в последнюю очередь, остановка внутреннего диалога. При этом предрассудки, дурные привычки и тому подобное могут быть отправлены на задний план острова, где они останутся как неиспользуемый инвентарь. А другие вещи выдвигаются на передний план, — вещи, о которых мы всегда знали, но никогда их не использовали. Это может быть все, что угодно. Параметром трансформации является здесь для толтеков “делание стратегии” и “путь с сердцем”.
Концепция “делания стратегии” исходит их того, что тональ в сущности представляет собой инвентарный список вещей и способов поведения себя самого. На самом верху инвентарного списка находятся позиции, которые требуют наибольшего расхода энергии. Обычно это способы отношений с очень ограниченной действительной ценностью для выживания человека. Толтеки убеждены, что почти у всех людей под номером 1 в инвентарном списке находится самомнение, чувство собственной важности. При этом они направляют усилия на изменение позиции в инвентарном списке, чтобы на место чувства собственной важности поставить иной способ поведения, как, например, контроль за своими действиями или самодисциплина. Во второй части книги мы подробно представим техники достижения подобного изменения, такие, как “не-делание собственной важности”.
Концепция “путь с сердцем” исходит из того, что вещи на фасаде тоналя являются защитными щитами против неконтролируемых атак нашего сумасшедшего близнеца — нагваля. По словам дона Хуана, все делание обычного человека является таким щитом против сил, которые в полном смысле принадлежат к нашему единому “я”, но которые мы оторвали от себя в? процессе нашего развития. Поскольку толтеки сознательно ищут контакт с этими силами, им нужны особые щиты, которые бы не блокировали данные силы, а помогали их использовать. Поэтому им нужно некоторое количество избранных вещей и способов поведения, которые бы давали им мир и радость, чтобы не допустить в их мысли страх или сомнения:
“Именно последовательный выбор пути с сердцем делает воина отличным от среднего человека. Он знает, что путь имеет сердце, когда он един с этим путем, когда он испытывает огромный покой и наслаждение, идя по нему. Веши, которые воин отбирает, чтобы сделать свои щиты, — это элементы пути с сердцем”. 28)
Делание стратегии — это в определенной степени рациональный момент трансформации тоналя, в то время как путь с сердцем является очень индивидуальным, зависимым от чувств личности масштабом изменения. Однако и тот и другой прежде всего являются свободными масштабами, которые не принуждают толтеков к какому-либо определенному деланию. В этом заключается важнейшее отличие толтекского учения от многочисленных “священных учений”, которые в строго определенных догматических формах увлекают и “соблазняют” своих учеников.
Следующей целью толтеков является гармонизация внутри личностного тоналя. Собственно тональ, выражаясь упрощенно, имеет две стороны. Поверхность или фасад острова — это наши действия, наше поведение. Внутренний тональ ответствен за наши суждения и решения. В “корректном” тонале обе части находятся в равновесии, они полностью гармонируют друг с другом. Это значит, что корректный тональ действует согласно своим решениям и делает то, что он считает правильным. Если мы решили что-то — мы должны действовать в соответствии с нашим решением: если мы осознали какую-то истину или положение дел — мы должны в дальнейшей жизни всегда учитывать их на практике. Для толтеков это и есть “гармония в тонале”.
Все же иное означает неравновесие, а значит, и борьбу в собственном тонале, в собственном “я”. “Я” недовольно “мной”, потому что “я” не сделало того, что “я” для “меня” запланировал, — вот это и есть пример борьбы в тонале. И как говорит дон Хуан: “Борьба в самом тонале — это одна из самых бессмысленных битв, какую я только могу представить”. 29)
Как мы уже указывали выше, у толтекского понятия “Я” — тоналя необычайная похожесть с “трансцендентальным я” Гуссерля. К тому же мнение толтеков совпадает с представлением аналитической психологии Карла Густава Юнга о так называемом “Я-комплексе”. Параллели этих теорий о “Я” совпадают вплоть до малейших деталей. Было бы, однако, рискованно вдаваться в детали, потому что такое занятие многократно превысило бы объем настоящего исследования. Поэтому мы отсылаем интересующихся читателей к оригинальной литературе по аналитической психологии.
Во всяком случае, уже сейчас очевидно, что мы имеем дело не с какой-то примитивной идеей о “Я”, а со сложной теорией, причем подтвержденной исследованиями в теории познания. Кроме того, толтекская философия личности нацелена на практическую перепроверку и использование знаний о тонале — существенная черта, которой недостает нынешней европейской философии в целом. Не будет преувеличением сказать, что толтекское учение может служить образцом практической философии. Мы еще поговорим об этом в дальнейшем.
Чтобы завершить теоретические размышления о толтекском взгляде на тему “тональ — обычная реальность”, представим читателю еще так называемое “первое кольцо силы”. Оно. называется еще “первое внимание” или “внимание тоналя”. Посредством первого кольца силы мы воспринимаем наш повседневный мир, придаем ему смысл и действительность. Дон Хуан замечает по этому поводу: