Менее институционализирована другая большая область социального порядка, к которой принадлежит сексуальность, нахождение партнера, основание семьи и продолжение рода, — так называемая интимная сфера. Но и здесь наши родители закладывают первые камни основания, когда они указывают нам на соответствующую роль того или другого пола, которую мы в дальнейшей жизни, почти не задумываясь, перенимаем, разве что во взаимной игре с другими незначительно модифицируем. И если общество в этом диапазоне действует не столь очевидно, как в случае профессионального развития, то и здесь многочисленные писаные и неписаные правила соглашения ограничивают свободу индивидуума, который учится действовать в тесных рамках общественных ожиданий.
В нашем жизненном сценарии это означает, что в идеальном случае к концу профессионального образования находят партнера противоположного пола и подтверждают эту находку штампом ЗАГСа, основывают с ним семью, и кругооборот начинается сначала. Зачинают детей, заботятся об их развитии, собственном профессиональном успехе и браво трудятся во имя покупки собственного дома, будущего отпуска, хобби и иных наград, не в последнюю очередь ради соответствующей пенсии и обеспечения себя на старост лет.
Когда это время приходит, большинство из нас уже находится в преклонном возрасте, страдает от телесной слабости и слабости духа, которые осложняют нам жизнь. И поскольку со времени нашего детства мы никогда ничего не сделали действительно самостоятельно и потеряли в монотонной повседневной работе всякую подвижность, мы уже не способны начать что-то новое. И мы убиваем время банальностями индустрии средств массовой информации или утешаемся наградами нашего общества потребления, пока смерть не подаст нам знак и не закончит наше бесполезное существование.
Возможно, все вышеизложенное звучит цинично — но только для того, кто убежден в незыблемости этого сценария и рассматривает его как единственно возможную форму взаимодействия с окружающим нас миром. Однако, согласно утверждениям магов, этот сценарий соответствует только одной из бесчисленных возможностей, одной-единственной позиции точки сборки — и это самое ужасное. Мы умираем, даже не бросив хотя бы единственного взгляда на бесконечные широты собственных возможностей. И наше единственное утешение в том, что и наши родители умерли столь же глупо, и столь же глупо умрут, по всей вероятности, наши дети. В этом и заключается настоящий цинизм, являющийся продуктом нашего социального порядка.
К счастью, этот лотерейный билет — не единственный, позиция точки сборки не столь неподвижна, как обычно считают. Социальный порядок только вызывает ложное впечатление, что эта позиция — наш повседневный мир — покоится на восприятии действительности, на конкретном опыте и исходящих из него последствиях. Но мы уже показали, что речь здесь идет не столько о восприятии, сколько об интерпретации. В этом смысле весь полученный опыт и понимание — не более чем продукты нашей интерпретации, сколь бы реальными они ни казались.
Стабильность повседневного мира, наша коллективная позиция точки сборки, покоится, согласно Кастанеде, на трех энергетических опорах, которые он называет краеугольными камнями в основании повседневного мира:
1. Презентация и самозащита.
2. Биологический императив к образованию пары и продолжению рода.
3. Чувство собственной важности.
Эти три пункта неразрывно связаны между собой и образуют некоторый род кулис, перед которыми разыгрывается драма нашей повседневной жизни. Попробуем рассмотреть эти основы по отдельности, чтобы немного разобраться в их хитросплетениях.
В нашей повседневной жизни мы используем большую часть нашей энергии для того, чтобы нас самих представить или же защитить. Речь идет прежде всего о том, чтобы вписаться в окружающее нас социальное поле: какую позицию мы в нем занимаем, какую роль играем и какие трюки мы используем, чтобы сохранить завоеванные позиции.
В конечном счете все сводится к древней, как мир, теме, которую мы можем в сравнимой форме заметить у всех наших родственников в мире животных. Каждая группа обезьян имеет свою социальную структуру, в которой главную роль играет постоянная борьба за позицию в иерархии группы. Эта позиция определяется степенью внимания и уважения, которыми пользуется соответствующий индивидуум со стороны других членов группы. Идет постоянное соревнование за выигрыш внимания, и в этой борьбе разрешены и используются всевозможные трюки и средства: психическая разборка, демонстрация силы, угрозы, ребяческие успокаивающие жесты, сексуальные нападения и заигрывания, подкуп в виде лакомых кусочков и раздела средств пропитания, а также обоюдный уход за мехом и интимность. Но все эти средства прекрасно известны нам и из человеческого репертуара.
Пример: в одной группе обезьян социальная структура поддерживается прежде всего за счет ухода за мехом и телом. При таком положении вещей блохи выполняют не только нужную, но, можно сказать, социальную функцию; эта функция образует и у нас, людей, истинную причину потребности в интимности. Обычно, когда мы испытываем такую потребность, мы не ищем секса — мы ищем внимания, которое выражается в поглаживаниях и любовных прикосновениях точно так же, как у обезьян в уходе за мехом и телом. Если бы нам были ясны границы между сексом и интимностью, мы нашли бы здесь много общего между нами и обезьянами.
Эти границы за время развития нашей цивилизации сделались очень размытыми, ведь на них наслоились религиозные и культурные догмы, так что сегодня мы все — действительно бедные существа, оставляющие лишь детям преимущества непосредственной интимности. Взрослый человек заменяет их словесами, которые современные исследователи человеческих отношений называют «разговорами начистоту». При этом речь идет, фактически, о театральном представлении, которое служит единственной цели: представить самого себя в наиболее выгодном свете, обменяться знаками внимания и таким образом обустроить и укрепить социальную структуру общества. Обезьяну, достигшую успеха во всеобщей борьбе за внимание и получающую большую порцию доброжелательности в виде социального ухода за телом, можно, естественно, сразу узнать по соответственно очень хорошему состоянию меха. Это — знак престижа у всех приматов, и человек здесь не является исключением. Он имитирует отсутствующий эффект чистки меха чистой и приличной одеждой, косметикой и стрижкой и, между прочим, тоже позволяет себя мыть, массировать и стричь. И даже если сегодня уходом за волосами и телом можно наслаждаться в основном лишь в рамках оплачиваемых услуг, они и поныне составляют важный параметр престижа, который мы, современные обезьяны, выставляем напоказ в виде подстриженных волос, ухоженной кожи и чистой одежды. Да, даже наш дом, наш автомобиль и наши домашние животные должны блестеть, чтобы каждый узнал, как благополучно мы живем, как далеко мы продвинулись в обезьяньей иерархии. Естественно и стремление защитить достигнутую в иерархии позицию, даже если наше положение мы и защищаем, в отличие от родственников-обезьян, в основном с помощью лжи и обмана. Мы чуем за версту завистников и конкурентов, и каждый читатель знает из собственного опыта, на что мы способны, только бы не уступить нашей маленькой роли в обезьяньем театре повседневного мира какому-нибудь разбойнику, на нее посягающему.
Как показывает этот пример, наше природное наследство понуждает нас к смешному топтанию на месте, даже если мы этого не осознаем и продолжаем оставаться на промежуточной ступени эволюции, на которой мы уже не обезьяны, но еще далеко не люди. Это справедливо и для области образования пары и сексуальности, о которых мы сейчас и поговорим.
Второй краеугольный камень, связывающий нашу энергию и фокусирующий ее на мире повседневности, по своему происхождению еще древнее, чем первый. Биологический императив к образованию пары и продолжению рода столь же древен, как и появление полов, и может быть назван естественным стремлением к сохранению вида. Однако у нас, людей, этот императив принял сложные формы, далеко выходящие за рамки удовлетворения инстинктов и репродуктивной функции.