В его "Исповеди" мы находим красочное описание его борьбы с грехом. Один случай наложил отпечаток на всю его последующую жизнь. Эпизод достаточно тривиальный: мальчиком он однажды обобрал грушевое дерево в саду соседа единственно из желания напроказить. Воспоминание об этой мальчишеской выходке отравило ему жизнь: он никогда не мог простить себе этого. Как представляется, искушение плодами фруктовых деревьев во все времена было рискованным предприятием.
Греховность, которая во времена Ветхого Завета считалась национальным недостатком, постепенно стала рассматриваться как порок отдельной личности. Для христианской теологии такая смена акцентов была существенна, так как церковь не может ошибаться. Только отдельные христиане могут допустить грех. Подчеркивая индивидуальный характер греховности, Августин выступает здесь предшественником протестантской теологии. В католицизме институт церкви рассматривается как жизненно необходимая вещь. Для Августина и то и другое важно. Человек, по существу, проклят и греховен, но может быть спасен благодаря посредничеству церкви. Соблюдение религиозных обрядов и даже добродетельная жизнь не могут обеспечить спасения. Бог - добрый, а человек - существо злое. Спасение - это милость Бога, но отказ в спасении никоим образом не заслуживает порицания. Учение о предопределении позднее было принято наименее гибкими ветвями реформированной теологии. С другой стороны, точка зрения Августина, что зло является не материальным принципом, как считали манихейцы, а результатом недоброй воли, была ценным учением, принятым религиозными реформаторами. Этот взгляд - основа протестантской концепции ответственности личности.
Целью теологического труда Августина была в основном полемика против более умеренных взглядов Пелагия. Этот валлийский священник был человеком с более гуманным характером, чем большинство церковников его времени. Он отрицал учение о первородном грехе и учил, что человек может достичь спасения благодаря собственным усилиям, придерживаясь добродетельной жизни. Умеренная и вполне цивилизованная, эта теория должна была найти много сторонников, особенно среди тех, кто все еще сохранял что-то от духа греческой философии. Августин, со своей стороны, боролся с пелагианским учением с огромным пылом, хотя и не был ответственным за то, что оно в конце концов было объявлено еретическим. Он истолковывал учение о предопределении, опираясь на послания Павла, который, возможно, был бы удивлен, увидев такие страшные утверждения, выведенные из его учения. Эта теория позднее была использована Кальвином, когда церковь уже мудро отказалась от нее.
Августин занят, в первую очередь, теологией. Даже когда он озабочен философскими вопросами, его цель, прежде всего, - примирить учение Библии с философским наследием платоновской школы. Он оказался предшественником апологетической традиции. И тем не менее его философские рассуждения интересны по-своему и обнаруживают в нем довольно тонкого мыслителя. Материал этого рода мы находим в одиннадцатой книге "Исповеди". Он не имеет ценности для сплетен и поэтому обычно опускается в популярных изданиях.
Задача, которую ставит перед собой Августин, - показать, как всемогущество Бога можно согласовать с тем фактом, что начальный акт творения был выполнен лишь в общих чертах. Он начинает с того, что проводит различие между иудейским и христианским понятием о творении и тем, которое мы находим в греческой философии. Для греков в любые времена показалось бы совершенно абсурдным, что мир мог быть создан из ничего. Бога, создавшего мир, следует представлять себе как опытного строителя, который создает нечто из сырого наличного материала. Мысль, что что-нибудь может возникнуть из ничего, была чужда научному складу греческого ума. Не то - с Богом Писания: о нем следует думать как о существе, и создающем строительные материалы, и воздвигающем мироздание. Естественно, греческий взгляд приводит к пантеизму: Бог - это мир; это направление мысли во все времена привлекало тех, у кого был сильный уклон к мистицизму. Наиболее известным философским выразителем этого взгляда являлся Спиноза. Августин, со своей стороны, рисует создателя в духе Ветхого Завета: Бог находится вне этого мира. Его божество - вечный дух, не подчиняющийся причинности или историческому развитию. Когда Бог создал мир, то вместе с ним создал и Время. Мы не можем спрашивать, что появилось прежде, потому что Времени, о котором мы бы спрашивали, еще не было.
Время для Августина - это настоящее, имеющее три аспекта. Настоящее, как таковое - единственное, что действительно существует. Прошлое живет как настоящее в памяти, а будущее - как ожидания в настоящем. Эта теория не без недостатков, но главное в ней - подчеркнуть субъективный характер времени как части умственного опыта человека, являющегося существом, созданным Богом. В соответствии с этим взглядом, не имеет смысла спрашивать, что было до сотворения мира. Ту же субъективную интерпретацию времени мы находим у Канта, который делает его формой разума. Этот субъективный подход привел Августина к предвосхищению картезианского учения о том, что единственная вещь, в которой человек не может сомневаться, - это, что он мыслит. Субъективизм - это, в конечном итоге, логически непрочная теория, и все же Августин - один из ее талантливых толкователей.
Время Августина связано с падением Западной империи. Готы Алариха в 410 г. взяли Рим. Христиане могли увидеть в этом заслуженную кару за свои грехи. С точки зрения язычников, дело обстояло противоположным образом:
старые Боги были отвергнуты римлянами и Юпитер справедливо лишил их своего покровительства. Ради защиты христианской точки зрения Августин написал свой труд "О граде Божьем", который в ходе его написания превратился в полностью оформленную христианскую философию истории. Многое в ней сейчас представляет не более чем антикварный интерес, но центральный тезис о независимости церкви от государства был важнейшим в течение средних веков и отчасти продолжает оставаться таковым даже сейчас. Государство, чтобы принять участие в спасении, должно слушаться церковь, утверждал Августин. Этот взгляд основан фактически на идеологии ветхозаветного иудейского государства.
В царствование Теодориха в Риме жил замечательный мыслитель, чья жизнь и труды резко контрастируют с общим упадком культуры в то время. Боэций родился в Риме около 480 г., он был сыном аристократов, и его семья имела тесные связи с сенаторами. Он был другом Теодориха, а когда готский король в 500 г. стал правителем Рима, Боэций был в конце концов назначен консулом. В последующие годы его судьба претерпела крутую перемену. В 524 г. он был заключен в тюрьму и казнен по обвинению в предательстве. Именно в заключении, ожидая смерти, он создал книгу, которая сделала его знаменитым, "Утешение философией".
Боэций уже при жизни имел репутацию мудрого и образованного человека. Он сделал один из первых переводов трудов Аристотеля по логике с греческого на латинский язык. К ним он сделал комментарии и присовокупил свои собственные работы по Аристотелевой логике. Его труды по музыке, арифметике и геометрии очень долго считались стандартом для светских художественных школ в средние века. К сожалению, он так и не осуществил полностью свой план перевода сочинений Платона и Аристотеля. Как ни странно, в средние века его чтили не только как великого ученого, изучавшего классическую философию, но также и как доброго христианина. Действительно, он опубликовал некоторые трактаты по теологическим вопросам, которые считались написанными его рукой, хотя не похоже, чтобы они были подлинными. Его позиция, изложенная в "Утешении философией", платоновская. Конечно, более чем похоже, что он был христианин, как и большинство людей его времени, но, если это и так, его христианство могло быть не более чем номинальным: его мышление вдохновлено философией Платона, которая имела на него значительно большее влияние, чем теологические рассуждения отцов церкви. И все же, возможно, хорошо, что его считали прочным ортодоксом, так как этому обстоятельству мы обязаны тем, что многое из его платонизма было благополучно воспринято церковниками в последующие века, когда обвинение в ереси с легкостью могло привести к тому, что его работы были бы преданы забвению или даже сожжены.