Вступила, теперь не знаю как из этой передряги выбраться с дипломом.
Батюшка сообщил после последнего пожертвования академии, что гнутой медяшки мне в наследство не оставит и дома меня не примут, если я явлюсь без диплома!
— Папенька, но я же не виновата, что у меня живой характер и пытливый ум! — пыталась я воззвать к голосу его разума.
— Да что ты говоришь? — изумлялся он.
— Это наследие предков, в том числе и твоё, — постаралась я уже откровенно подольститься.
— В чём виноваты наши предки, которые столетиями собирали состояние для нашей семьи, которое я безбожно разбазариваю на твоё образование! — кричал батюшка. — Я бы на эти деньги четверых мог выучить в лучших академиях столицы, а учу тебя у дьявола на куличиках за баснословные суммы!
Он утёр пот со своей блестящей лысины дрожащей рукой и спрятал платок в карман.
— Дочь, это моё последнее слово — без диплома домой не возвращайся! Хватит с нас с матерью! Мне надо что-то оставить твоему брату, который, между прочим, наследник фамилии!
Стало на минуточку обидно. Конечно, раз я не наследую титул и поместье, можно меня и попрекать, но минутная слабость прошла. Папенька и вправду делает для меня столько, сколько и для сыновей не все готовы совершить. Мне грех жаловаться, так что надо срочно добывать пыльную мудрость, тьфу ты, вековую мудрость для выпускной работы!
Главное — не перепутать!
Глава 2
И вот он, бесславный итог моей не начавшейся карьеры. Диплома нет. Я всё оттягивала момент его написания, так как все мои темы с интересными составами были отвергнуты куратором группы.
— Никаких ядовитых веществ! — резко сообщила мне леди Лауренсия.
— Но ведь это тоже лекарство, — резонно возражала я.
— Только не в ваших руках! — отрезала она. — У вас и растирка для спины становится средством массового поражения, что уж говорить о ядах!
— Тогда возможность использования разрыв-травы для стимуляции нервной деятельности? — просящим тоном обратилась снова.
— Ни за что!
— Ну почему?
— Потому что я не хочу, чтобы у наших пациентов что-то разорвалось или взорвалось! Это опасное растение, с ним нужно уметь филигранно обращаться!
— А я как?
— Никак! Где наша третья мастерская?
— Ещё не отстроили, — угрюмо сообщила я.
— А благодаря кому она разрушена? — допытывалась въедливая дама.
— Да там всего-то и был малюсенький несчастный случай!
— Сказала бы я, где был этот случай, который в вашей семье случился, но тактичность не позволяет! Идите и думайте над безопасной темой. Безопасной для всех!
Пришлось уйти в горьких раздумьях, что мне придётся придумывать три тысячи первый способ использования ромашки лекарственной, так как безопаснее этого уже нечего придумать.
Но душа-то просила иного! Чего-то интересного и шального, чтобы все ахнули! Только от восторга, а не ужаса, и родители могли мною гордиться!
Только что же такое придумать? Тут волей-неволей начнёшь надеяться на дракона, когда ещё и в Ордене все с придыханием об этом говорят.
Надо сказать, что преподаватели про такое добывание знаний молчат, никогда не слышала, чтобы нас наставляли на поиск древнего и мудрого дракона, что меня несколько настораживало.
Вдруг есть какой-то подвох, а я не знаю. Несколько раз пыталась завести разговор на эту тему с леди Сибилой, нашей главой, но она только возмущалась тем, что я имею какие-то сомнения на сей счёт.
Мы с ней были ровесницами, но она предпочитала официальное обращение, будто уже была матроной в годах.
Через два дня начиналось время, выделяемое на написание диплома, когда нас освобождали от дежурств и занятий, чтобы мы могли полностью посвятить себя работе над дипломом. Две недели свободы! Казалось, что это большой срок, но чем ближе он подходил, тем всё меньше мне казался.
Лучше бы полгода давали для надёжности! Вдруг я не успею?! Как скоро смогу найти чешуйчатого друга? И друга ли? Меня терзают смутные сомнения.
Сейчас я жила с выпускницей со своего курса. Девушка отличалась замкнутым характером, поэтому все мои предложения об опытах, проектах и весёлом проведении времени попросту игнорировала. Видимо, поэтому и живёт со мной уже полгода. Небывалой длины срок для моих соседок по комнате.
Я считала её своей лучшей подругой! Не уверена в ответном чувстве ко мне, но так даже интереснее, отрицать нашу дружбу она не пыталась.
Вот к ней за советом я и отправилась.
В комнате девушка что-то записывала за столом. Лучи солнца падали в окно и её золотистые волосы сияли, образуя нимб, взор голубых глаз был спокоен, как гладь пруда перед центральным входом в корпус.