– Гарт, это правда, что я тебе нравлюсь?
– Кто тебе сказал? – удивился он.
– Король Филипп.
– Он пошутил.
Она опустила взгляд, убрала руку. И тихо произнесла:
– А я поверила…
– Бьянка!..
Не слушая его, она торопливо уходила прочь.
А народ, заполнивший площадь перед порталом собора, дивился во все глаза и, внимая перезвону колоколов, крестился и бормотал молитвы за здравие юного короля. И вправду, нечасто ему доводилось видеть молодого монарха, которому только что исполнилось 14 лет.
Это был последний монарх во Франции, коронованный еще при жизни короля.
Глава 9. Девочку в постель!
Год еще не закончился, а влиятельнейшие люди королевства уже задумались: не следует ли погубить юного монарха? Чересчур он экспансивен – это представляло угрозу их интересам.
Бодуэн граф де Эно взялся изучать копию жизнеописания Карла Великого. Не один, с ним его шурин Филипп Эльзасский и реймсский архиепископ. Троица начала разбираться в королевском роду Капетингов и выяснила, что Гуго Капет, основатель династии, короновался незаконно. Тотчас заговорили об известном пророчестве святого Валери. История эта произошла 200 лет назад, когда Гуго был только франкским герцогом. На смертном одре святой попросил Гуго перенести его мощи из аббатства Сен-Бертен в Монтрей-сюр-Мер. Будущий король франков пообещал. Тогда Валери сказал, что корона останется у Гуго и его потомков до седьмого колена. Стали пересчитывать эти колена. Подсчитав, выяснили, что до Людовика VI уже царствовали четыре Капетинга. Тут вспомнили о некоронованном короле франков Гуго Великом, отце Капета. Включили и его в страшный список, и оказалось, что Людовик VII – седьмой Капетинг. Стало быть, согласно зловещему предсказанию корона должна вернуться к прямым потомкам Карла Великого, которого Бодуэн де Эно, лотарингского рода, считал своим предком.
Доискавшись до этого, троица решила: либо Филипп уступает свой трон, либо становится новым Карлом Великим. Первое было чревато осложнениями, могущими привести даже к гибели: Капетингов и их сторонников не так уж мало, графы Фландрские явно окажутся в меньшинстве. Однако союзников найти нетрудно – тот же Генрих Плантагенет. Значит, война. Огромная, кровопролитная. Королева-мать и ее братья очень хорошо понимали это. Нынче правит их род. А в случае победы графа де Эно?… Но пророчество? Ведь так сказал сам святой Валери!
– Плевать на предсказание! – резко высказался один из братьев Адель Шампанской, когда Эно не было рядом с ними. – Этот Бодуэн хочет ввергнуть королевство в войну, результатом которой воспользуется Генрих Английский. То-то подарок преподнесет ему фламандец!
– Бодуэн и сам не хочет войны, у него другие планы, – проговорила королева-мать. – Он утверждает, что династия Капетингов угаснет с Людовиком и хочет возродить Каролингов? Я брошу ему эту кость, которой он подавится. Пусть выдаст свою дочь Изабеллу замуж за юного монарха – вот и вся недолга. Он хочет нового Карла Великого? Так он его получит в лице собственного зятя, моего сына Филиппа. А самому ему не стать королем! Еще раз заикнется – я подошлю к нему наемного убийцу. Гильом, ты говорил, помнится, что у тебя в услужении двое ассасинов?
– Они сделают это столь виртуозно, что комар носа не подточит, – улыбнулся архиепископ. – Эти люди мастера своего дела.
– Вот и отлично! Стефан, – обратилась королева-мать к другому своему брату, – ты, кажется, в хороших отношениях с этим выскочкой из Фландрии? Так намекни ему, чем может кончиться дело. Со мной шутки плохи. Я не позволю графам из Фландрии править французским королевством! Я пока еще королева и у меня есть сын. Пусть несколько строптивый, но сын. Он наследник и будет следующим Капетингом на троне Франции, клянусь кровью Иисуса Христа!
Все четверо братьев, обняв, расцеловали ее.
– Ты можешь всегда рассчитывать на нас, сестра. Каждый из нас встанет на защиту нашего племянника. Только вряд ли Бодуэн де Эно окажется настолько глуп, что не согласится на такую выгодную для него партию.
Через несколько дней Аделаида вошла в покои к Филиппу с письмом в руке. Здесь же был Герен. Увидев королеву-мать, он встал, почтительно поклонился.
– В чем дело, матушка? – недовольно спросил сын. – Какого черта вы врываетесь ко мне, словно я вас звал?
– Ты что же, занят таким важным делом, что у тебя нет времени выслушать свою мать?
– Я беседую с Гереном, разве ты не видишь?
– Я вижу музыканта и жонглера. Трувер тебе дороже матери?