– Льняным поясом препоясывают «совершенных», то есть тех, кто уже получил обряд утешения, иными словами, духовное крещение. Это значит, что по смерти я получаю спасение и блаженство.
– Церковники пришли бы в ужас от твоих слов. Ведь ты, по сути, отрицаешь все ритуалы и таинства.
– Все, что ты назвал, – обыкновенный обман с целью отобрать то, что должно принадлежать всем. Монахи, священники, аббаты – кто они? Жулики, играющие роль посредников между человеком и Богом. Но человеку такие посредники не нужны, Бог и без них слышит его молитвы.
– Выходит, Церковь лишняя на этой земле? А как же крещение? Ведь сам Иоанн крестил Иисуса в водах Иордана.
– Мы отрицаем крещение водой; вместо нее – свет, символ добра. А ваш Иоанн Креститель, крестивший не духом, а водой, – всего лишь лживый пророк, слуга и посол сатаны. С этим согласны и вальденсы[18].
– Услышь твои речи мой отец, его бы это добило, – невесело обронил Филипп. – Известно, сколь он набожен, а нынче его чуть ли не всего охватил паралич.
– Он слишком переволновался, – сказала на это Бьянка. – Ему не надо было отправляться в Сен-Дени, хватило бы и Англии. Излишнее возбуждение и потрясение дали себя знать: отказали обе ноги. Теперь ему нужен массаж, легкий и частый массаж обеих ног.
– Медики так и делают. Но откуда об этом известно тебе?
– Мы не только пастыри, но еще и лекари.
– Довольно странное ремесло для людей, которые проповедуют презрение к телу.
– Мы лечим бескорыстно и даем больному утешение, чтобы спасти душу, если нельзя спасти тело.
– Ты хорошо знаешь французский язык. Если бы ты говорила на своем, провансальском[19] языке Аквитании и Тулузы, здесь тебя никто бы не понял.
– Зато хорошо поняли бы там. Все наши церемонии носят провансальские названия. Поэтому наша Церковь ближе к народу, чем католическая, и пользуется большей симпатией. Сам граф Тулузский признал это, ведь даже священники приняли катарское учение, а потому церкви на юге опустели[20].
– Вот причина крестового похода против христиан, к которому призывает собор, – заметил Герен. – Катары создали сильную церковную организацию и стали опасными для папства.
– Не пойму, откуда все это взялось? – ходил Филипп от окна к окну. – Ведь не из-за одних только пороков церковников? – Он повернулся к Бьянке. – Скажи, откуда? Тебе как «совершенной», а значит, монахине это должно быть известно. Я тоже хочу знать.
– Знай же, король: катары появились в Окситании после Второго крестового похода; многие рыцари, отправившиеся на Восток, обратились там в манихейство[21]. Вернувшись к себе домой, они стали проповедовать новое учение, со временем добавляя к нему что-то новое. Вот и ответ на твой вопрос.
Филипп какое-то время молчал, глядя в окно на островок Коровьего перевоза, прямо напротив западного мыса Сите. Потом снова обернулся:
– Я слышал, они живут богато и мирно, лучше, чем мы. Так ли это?
– Там много богатых городов, и у них оживленная торговля с Востоком. Дворяне и горожане равны, даже заключают между собой браки. А какие там трубадуры! Слава об их искусстве гремит по всей Европе. Окситания – открытая страна с высокой культурой, а сервы почти все лично свободны. Нет войн, турниров, преследований еретиков. Лакомая добыча для рыцарей-грабителей из Франции и жадных до чужого добра продажных католических попов вместе с папой. Вот что такое наша страна, король Филипп. Я называю ее раем, вашу – адом. Франция – страна грубых варваров, где нет почтения к женщине, где все думают только о войне да собственном обогащении. Не хочу жить во Франции. Моя родина – Тулуза! Отпусти меня туда, король! Я погибну здесь…
Филипп подошел, сел рядом.
– Отпущу, Бьянка, как обещал. Вот только рыцари вернутся оттуда…
– Боже, что они там еще натворят! – закрыла лицо руками Бьянка. – Побьют скот, порубят виноградники… а сколько убьют людей, которые не сделали им ничего плохого! Всё потому, что так повелел римский папа, наместник не Христа, а сатаны. Да будет проклят он в своем дворце и со всем своим клиром – сворой лживых епископов и кардиналов, погрязших в заблуждениях и пороках!
– Что ты будешь делать в Тулузе, Бьянка? – после недолгого молчания спросил Герен. – Пусть даже у тебя есть дом, но ведь ты не можешь выйти замуж. Ты «совершенная», а значит, «чистая» или монахиня, и тебе запрещено вступать в брак. Только вот что касается любви… – Герен усмехнулся, покрутил ус. – Как ты будешь справляться с этим? Ведь не из камня же ты. Молодая, живая, красивая… А ведь плоть, как ни старайся ее заглушить или убить, все же заявит о себе.
18
Вальденсы – религиозная еретическая секта обитателей долин Пьемонта, именовавшихся Valdenses. Пьер Вальдо, заимствовавший идеи этой секты, начал проповедовать около 1175 г. Основал общину, выступавшую против папства, отрицавшую ряд церковных догматов и таинств. Учение вальденсов близко к катарскому, хотя имеет ряд расхождений с ним.
19
В те времена Франция была поделена надвое: страну языка «ойль», находящуюся к северу от Луары, и Окситанию, страну языка «ок» – к югу от Луары. В XI–XII вв. окситанский язык был одним из наиболее развитых литературных языков. В те времена его именовали провансальским.
20
Граф Тулузский Раймон V и в самом деле писал папе: «Ересь проникла повсюду, посеяла раздоры во всех семьях. Самые знатные люди моей земли поддались пороку. Я не могу подавить это зло». (Письмо дается в сокращении.)
21
Манихейство – еретическое течение в зороастризме, государственной религии Ирана. В этом учении – догматы о двух началах мира, злом и добром. Манихеи полагали, что этот мир сотворен злым духом, проповедовали аскетизм, целомудрие и отказ от собственности. Преследовались как еретики и христианами, и зороастрийцами.