– Что-нибудь Вам нужно, господин Д’Энуре?
– Оставьте нас, пожалуйста.
Девушка кивнула и ушла. Реймонд подошел к Юиль; девушка отложила книгу и посмотрела на него.
– Если ты меня возненавидишь, я пойму…
– Я не буду ненавидеть Вас. В том, что случилось, нет вашей вины. Вы хотели, как лучше.
– Но возможно я обрек твой народ на еще большие проблемы, чем сейчас.
– Вы этого не можете знать.
Между ними повисла неловкая пауза.
– Я обдумала ваш поступок, и кое-что поняла: мы не можем знать, что случиться. Мы может исходить лишь из того, что есть. Возможно, мой народ будут ждать нелегкие времена. А возможно, что и нет. Возможно, через сто лет нас проклянут за то, что мы сделали, но мы не можем этого знать. Но мог ли кто-нибудь сто лет назад предположить, что Вы, будучи уже очень древним стариком, сможете спасти народ эльфов от геноцида? Наврятли. Но вы смогли. Как я уже сказала, мы не знаем, что произойдет в будущем. Мы можем лишь молиться Матери-Богини, что она не даст мой народ в обиду. Так что, не корите себя, сегодня Вы сделали большое дело. А будущее оставьте в Ее ведение, Она мудрее всех нас, и Сама сможет разобраться…
Юиль улыбнулась, и ему стало в разы легче, но полностью от чувства своей неуклюжести, он не смог избавиться. Была ли девушка права? Скорее всего, да. Никто не мог предсказать, что он попадет в этот мир. Никто не мог предсказать, что он попадет в тело не абы кого, а столь авторитетного и сильного старика, как Д’Энуре. Никто не мог предсказать, что группа провокаторов нападет именно на них в лесу. Никто не мог предсказать, станет ли Тарисса Раен им помогать. Никто не мог предсказать, что они успеют выполнить все задания Гильдии охотников. Никто не мог предсказать, что подосланным убийцам не улыбнется удача. Никто не мог предсказать, что Леди Де’Грист согласится признать поражение. Никто не мог предсказать, что его сегодняшний спич, не потерпит неудачу.
Никто.
Реймонд лежал в своей постели и размышлял, было ли это простым набором случайностей или все-таки Мать-Богиня действительно присматривает за ним. Если тут есть Жизнь и Смерть, собственными персонами, то возможно, что и Она это не выдумка святош. Эта мысль его пугала. Он и не заметил, как усталость дня заставила его сомкнуть глаза и уснуть.
***
Он проснулся и повернулся на бок. Кровать под ним заскрипела, и этот звук он узнал бы из тысячи. Рей улыбнулся от накативших воспоминаний: он лежал в своей кровати на мансарде, в доме совей бабушки. Домик был не большой и после ремонта, сделанного около десяти лет назад, чердак превратился в уютную мансарду. После его переезда к бабушке эта мансарда стала его комнатой.
Его старенькая потрепанная, но столь любимая кровать стояла все так же у окна. Шкаф стоял в углу, с чуть покосившейся, и поэтому не закрывающейся, дверью. Простой деревянный стол и такой же простенький стул. На тумбе стоял старый ламповый японский телевизор, купленный еще его дедом, которого уже семь лет, как не было. К телевизору была подключена его игровая приставка, которую он так и не убрал. Бабушка, скорее всего, опять его отругает. У стола лежал грязный футбольный мяч, а значит, взбучки ему точно не избежать. На тумбе стояли три чашки из-под чая, забытые им и его друзьями вчера.
Он встал с кровати и осмотрел комнату еще раз. Расписание уроков на завтра; постер с героем фильма про киборга-убийцу, (Рей мечтал, что, когда вырастет, купит себе такую же куртку, очки и мотоцикл), и несколько фотографий в рамках, все так же украшали наклоненные стены.
В его комнате все было точно так же как в его детстве; все, кроме него самого. Он посмотрел на свои руки и понял, что это, скорее всего сон, или мозг старика нырнул в его, Реймонда, воспоминания. Это были не руки ребенка и не руки молодого парня. Это были руки старика, с одним кольцом и без одного пальца. Он тяжело вздохнул и коснулся своего подбородка. Борода все так же свисала с его лица. Реймонд собрал кружки и, проходя мимо шкафа, посмотрел в зеркало, в его дверце. В зеркале отражался тот, кого он и ожидал увидеть, старик Арчибальд Д’Энуре.
Спускаясь с лестницы, он старался наступать на те ступени и в тех местах, где они не скрипели. За годы тренировок он отточил этот навык практически идеально. Подростком он сравнивал себя с ниндзя и даже серьезно думал уехать в Тибетский монастырь и стать монахом, чтобы научиться сражаться, как в старых фильмах. Но узнав, что там нельзя играть в приставку, Рей передумал. Мысли о его юношеских мечтах стерли грусть с лица, и он заулыбался.
Он аккуратно поставил кружки в мойку и немного подумав, вымыл их сам. Походив по дому, он не заметил большой разницы ни в чем. Мебель стояла там, где и была, картины и фотографии висели точно там же, где и раньше. Он заглянул во все комнаты, но никого не увидел. Он вышел на крыльцо и наконец, услышал столь знакомый голос: