– Наважж-ждение, – поразилась Муха такой метаморфозе, крутанула головой на 180 градусов и обратно, тщательно протерла глаза, но, переведя их на девушку, еще больше оторопела и, увеличив градус поворота до 360, воскликнула: – Вззжжи-вззжжи! Как жже? Как жже так? Я уззнаю, но не з-зз знаю. А! Это жжж дежжавю?
Тем временем посетительница, приветливо оглядывая обстановку и явно не замечая ее убогости, дошла до середины кабинета и обратилась к капитану:
– Здравствуйте, Иван Алексеевич, надеюсь, я вам не помешала? Как ваши дела?
– Не мешаешь ты ничего. Да ничего так. А че ты? Откудова меня знаешь? Чего так меня? Нормально дела. Что те от мене надобно? Вы что это? – опешил Акулов, которого очень редко величали по имени-отечеству, а ласково к нему и вовсе никто отродясь не обращался.
Но еще больше капитана озадачило и даже напугало ощущение никогда не испытываемой ранее неги, зародившейся где-то в центре груди, обволокшей тело и хлынувшей в голову.
Он хотел матюгнуться, как всегда делал, встречаясь с чем-либо непонятым, да, к стыду признаться, и в других случаях тоже. Но забыл все привычные неприличные слова. Вместо них откуда-то из подсознания облачком выпорхнуло экзотическое слово «аура».
– Ох, простите, я это имя на дверной табличке прочитала. Что-то не так? – хрустально спросила девушка.
– Да вроде так, – неуверенно ответил он, пытаясь раскурить незажженную папиросу.
– А меня Анной зовут. Белолебедева Анна Павловна, – представилась пришедшая и, пригорюнившись, продолжила: – Извините, что отвлекаю вас от дел, но у меня такие неприятности. Ах… Прошу, простите за беспокойство.
– Вззю-вззю-зю-зю-жжю! – воскликнула Муха, хлопнув себя лапками по лбу. – Да это жжже она – моя спасительница! Аня! Анечка! Анюта! Добрая моя, нежжжная. Как жж-жже я тебя сразз-зу не узз-знала? Долго жж-жить будешь!
И, воркующе жужжа, слетала со шкафа на плечо Анны.
– Какая лапонька! Солнышко такое! – по-детски умиленно восхитилась та, даже не думая ее сгонять. А Мушенька уткнулась лобасто-глазастой головой в ворсинки Аниной кофточки и замерла от удовольствия.
Именно так и именно в тот судьбоносный день, в кабинете капитана Акулова, произошла встреча Мухи и Белого Лебедя – Белолебедевой Анны Павловны.
Анна не признала ее, приняв за обычную муху, каких с ранней весны и до поздней осени встречала ежедневно, к каждой встречной относясь с симпатией и уважением. Но Муха словно заново пережила Тот Великий День и вспомнила все, несмотря на насекомую память.
Глава 4. Тот Великий День
Тогда Мушенька была еще совсем молодой, вследствие чего неразумной и взбалмошной. Одним жарким летним днем она летела между нескончаемых вширь и бесконечных ввысь домов, проклиная человечество за хамскую манеру строить жилища, загораживающие собой весь мир. Ей начало казаться, что она попала на чуждую, безжизненную планету. И так хотелось улететь обратно – на родную, всей душой любимую и зеленую Землю.
Потеряв надежду обогнуть дом по горизонтали, насекомая взвилась в крутую вертикальную спираль, но на высоте 20-го этажа так выбилась из сил, что легкий ветерок подхватил ее и поволок неведомо куда.
«Угоразздило жже ссвзи взи взи-взи ввязаться», – думала Муха, ее укачало, она разомлела и, плохо соображая, нелепо раскинув непослушные крылья, хмельным голосом напевала:
– Ах, как кружжится голова, как голова кружж-жжи́тся.
Вдруг она осознала, что не понимает, где верх, а где низ, протрезвела от испуга и, отчаянно извиваясь, попыталась за что-нибудь уцепиться. Но все ускользало из-под лап: стены, карнизы, балконы и подоконники – мелькали, рябили в глазах и уносились прочь в тартарары.
Испуг перерос в ужас. Тогда-то она и попала в дивный Анин мир, сначала приняв его за мираж.
Затуманенным зрением бедняжка видела приближающееся чистое окно, гостеприимно распахнутое и украшенное голубыми занавесками. Некие неведомые силы зазвали ее и увлекли туда, мягко и торжественно опустив на белоснежную скатерть.
Потрясенная Муха огляделась на местности и нашла ее не только пригодной для жизни, но и исключительно приятной. Слева лежали холмы желто-румяной черешни и сочной клубники. Спереди возвышалась стеклянная громада кувшина с чистейшей водой. Справа, на плетеной подставке, словно в шезлонге, развалилась связка бананов. А сзади было нечто исключительно восхитительное – блюдцевый бассейн, наполненный янтарно-прозрачным мёдом. Мушенька издала радостный взж-взвизг, кинулась в него и… безнадежно увязла.