Однако, спать не пришлось. После отбоя молодых подняли, выстроили в бытовке, и старослужащие выбрали себе бойцов. Мошкина выбрал Толстый. Принесли две пары боксерских перчаток, и начались кулачные бои, где ставили деньги на своего бойца.
Лёху прошлось драться с длинным худым Марковым. Марков драться не умел, и поэтому просто махал руками, зачёрпывая воздух. Лёха драться тоже не умел, но случайно очень удачно попал Маркову по почкам, после чего тот упал на пол и не поднимался. Толстый забрал свой выигрыш и, довольный, похлопал Лёху по плечу:
– Ещё пару боёв и можешь идти спать.-
Следующим соперником был Волков, воронежский. Волков был хитрым, и потому сразу в бой не сунулся, походил немного вокруг, примеряясь. Сделал пару ложных замахов, в ответ Лёха беспорядочно замолотил кулаками воздух, а Волков, подгадав, ударил в лицо. Лёха упал на пол. Из рассечённой брови закапала кровь. Хмурый Толстый отдал деньги и обернулся к Лёхе:
– Ещё раз проиграешь и хана тебе.-
Третьим поставили Рината, юркого татарина. Он скакал по бытовке, уворачивался, иногда бил, изматывая. Лёха шёл за ним и бессмысленно махал руками, надеясь зацепить. Кровь заливала глаз, мешая смотреть. Татарин всё время уходил из поля зрения в сторону залитого глаза, потому серия ударов слева была неожиданной для Лёхи. Он упал, а над ним навис, ругаясь матом и пинаясь, Толстый.
«Хорошо, что он в тапочках»– только и подумал Лёха.
Спать в эту ночь так и не пришлось. Сначала Толстый отрабатывал на нём удары руками и ногами, а после поставил на всю ночь возле своей койки: «Вдруг пить захочу».
Утром зарядка, завтрак и построение на развод. Лёхе хотелось спать, кружилась голова, болело избитое тело. На плацу, очищенном от снега, долго строились, встречали командира и разводились на работы.
Больничный Толстого закончился, но он нашёл себе работу- ремонтировать бытовку. Очень не хотелось ему морозиться. Попросил в помощники Лёху.
Рота ушла в парк боевых машин. В казарме остались двое дневальных, дежурный и Толстый с Лёхой. Для начала Толстый заставил всех искать молотки и гвозди, а когда нашли, он вручил инструменты Лёхе и сказал:
– Иди, стучи там. Я в каптёрке, если что- разбудишь.-
Лёха пришёл в бытовку, стукнул несколько раз по вылезшим из пола гвоздям, добрался до угла, сел и заснул. Проснулся от ударов. Над ним стоял ротный и несильно пинал его. За ротным стоял Толстый и злобно улыбался.
– И кули спим, товарищ солдат? Один спит, второй. Оборзели?– завёлся капитан.
Лёха встал, вытянулся в рост, молчал. Что объяснять? И так всё ясно.
– Сейчас оба в парк боевых машин. Приеду- проверю. Поработаете теперь там,– ротный погрозил Толстому кулаком и ушёл.
– Песец тебе, Муха! Проспал шакала, сучонок,– Толстый надвигался на Лёху. Тот отступил к стене, сжался и подумал: «Бить будет, сука». Толстый пнул его ногой в живот. Больно! Лёха упал, свернулся и закрыл голову руками. Толстый пнул его два раза и, уходя, сказал:
– Хватит валяться. Пошли. Я тебя ещё по дороге поучу стойко переносить все тяготы и мучения…-
Лёха поднялся и прихрамывая пошёл в каптёрку, где Толстый уже надевал новенький бушлат. Лёхе он выдал старый, грязный, засаленный и залатанный бушлат. Все новые бушлаты Толстый или раздал дружкам, или пропил с ними же.
Вышли на воздух. До парка километра три: вдоль забора части, дальше на горочку и через лесок в обход озера. Подмораживало. Ветер тянул серые низкие тучи и мёл по земле редким снегом. Дорога асфальтированная, очищена от снега, сухая от мороза.
Выйдя на горочку, Толстый глянул в сторону озера. На озере установился лёд. Через озеро дорога намного короче.
– Мошкин, сворачивай к озеру. Сократим дорогу.-
Лёха сбился с шага, повернул к озеру. «Сейчас где-нибудь в кустах бить начнёт. Здесь, на виду, боится».
– Да, ну, Серёга. Лёд еще тонкий, опасно.– сказал он.
– Нормальный лёд. Пройдём, не ссы. Тем более что, ты первый пойдёшь,– хохотнул Толстый.
Через лесок спустились к озеру. В прибрежных камышах нашли проход, и вышли на лёд.
–Иди, иди. Чего стал?– Толстый толкнул Лёху вперёд.– Искупи вину. Может быть, и бить не буду.-
Лёха скользящим осторожным шагом двинулся вперёд, следом шёл Толстый. Прошли метров тридцать. На озере ни души. Лёд, ветер метёт снегом, низкое тучное небо. Лёд похрустывал, немного прогибался, видны были разбегающиеся трещины.