Выбрать главу

– Давно готов. Ты винтовку-то прибери…

– Сейчас. Тряпку дай чистую.

Он обернул винтовку куском старого пододеяльника и поставил за шкаф.

Сели обедать. Но не успел Данилыч поднести ложку ко рту, как двери в сенях загремели, и знакомый голос пробасил:

– Дома ли, хозяева?

– Дома, дома! Проходи! – крикнул Иван, а жене сказал:

– Тарелку ставь.

Вошел кум Николай. В проеме нагнулся, чтобы не удариться головой о притолоку.

– Ну, будьте здоровы! – весело сказал кум.

– И тебе того же, – ответил Иван. – Давай, садись с нами обедать.

– Не откажусь, спасибо.

Ели мясной борщ – горячий, дымящийся. Похрустывали свежим перчиком.

– А что, – сказал Николай, – верно говорят, будто ты винтарь себе купил?

– Верно, – буркнул Иван, но тут же поднял на кума глаза. – А ты откуда знаешь? Я же вроде никому…

– Щеголиха сказала. Я в магазин заглянул, а Щеголиха мне и говорит: видала, мол, Ивана – прошел мимо и ружье понес.

Иван Данилыч покачал головой. Ай да Щеголиха! Старухе восемь десятков минуло, а поди ж ты: все замечает! И как она еще разглядела винтовку в свертке, под упаковкой?

– Ну, бабка! – произнес Данилыч. – Не глаза – рентген!

– Да что ты! – воскликнул кум. – И я говорю: ей бы таможней руководить. Или по налогам. Хорош винтарь-то?

– Да ничего вроде. На вид – нормально.

– Так я к чему, собственно? – сказал Николай. – Покупку-то обмыть полагается!

– Нету у нас! – сердито произнесла Наталья. – Нечем обмывать. Не запаслись.

– А кум на что? – воскликнул Николай.

Ловким движением фокусника он извлек из внутреннего кармана пиджака четвертушку и поставил на стол:

– Оп!

Жена хмуро посмотрела на Данилыча.

– Ну! – сказал кум и потер ладони, – что бы вы без меня делали?

– Чего глядишь? – сказал жене Иван. – Стопки давай. Да это… Огурчиков принеси.

– А то вам без нее ну никак не обойтись, – проворчала Наталья, поднимаясь. – Вот непременно оно вам нужно. И когда вы ею зальетесь, отравой…

– Куда! – засмеялся Николай. – Да на нас двоих цистерну надо. А тут чего? Пузыречек!

– Знаю я вас, – отозвалась Наталья. – С пузыречка начнете, а ведром закончите. Помойным.

Но, тем не менее, принесла и поставила перед мужчинами три граненых стопки и миску соленых огурцов.

Николай ловко сорвал пробку с горлышка и хитро посмотрел на хозяйку.

– А ты что ж? – спросил он. – Тоже с нами травиться будешь?

– Да нет, я на вас буду смотреть. Как же! – сказала Наталья сердито. – Лей!

Николай послушно разлил водку, пустую бутылку сунул в карман.

– Ну, – сказал он, поднимая стакан, – чтобы покупка метко стреляла и не мазала.

– Чтобы Иван в муху попал, – подхватила Наталья. – Замучила, окаянная. Сколько ж можно? Извела совсем!

– Дай Бог, – сказал Иван. Подумал и повторил:

– Дай Бог!

Выпили. Захрустели огурчиками.

– Ну, – подмигнул Николай, – между первой и второй пуля не пролетает.

И достал из кармана новую четвертушку.

– А ну спрячь! – накинулась на гостя Наталья. – Тебе что здесь – кабак?

– Наташ, ты чего? – весело возмутился кум. – Это ж мышиная доза.

– Вот мышам и наливай! А ему стрелять утром! Ну, как руки дрожать будут! Или голова заболит? Возьмет и промахнется, что тогда?

– Кто промахнется? Иван? Да ты что!

– А то! Он что тебе – охотник? Поди, с армии не стрелял. Тоже мне, стрелок ворошиловский!

Данилыч покачал головой. Что правда то правда! Стрелять он не умел, охоту не понимал и не признавал. Он и охотничий билет себе выправил только затем, чтоб винтовку купить. А стрелял по-настоящему и впрямь – только в армии, а тому уж лет двадцать пять минуло. Четверть века, шутка ли!

– Иван не промахнется, – сказал кум. – У него рука твердая.

– Еще одна не повредит, – сказал Данилыч. – Наливай. А вот третья – уже лишняя. Можешь и не доставать.

– Во даешь! – восхитился Николай, открывая четвертинку. – Да где ж ты третью-то разглядел?

– А то я тебя не знаю…

– Будешь? – спросил у Натальи кум. Та махнула рукой:

– Давай. Всё вам меньше достанется.

Выпили. Поели. Наталья засуетилась, убирая со стола, а мужчины вышли на двор. Сели на крыльце, закурили.

– А что, – спросил кум, – правду говорят, будто муха вашего кабанчика унесла?

Иван пыхнул дымом, посмотрел на загон, где еще третьего дня в навозе и грязи возился упитанный поросенок.

– Правда, – нехотя произнес он. – Только не унесла. Она его тут же на месте разделала. Подчистую.

Николай присвистнул:

– Вот горелый пень! Ну, надо же. А я думал, врут.

– Куда там врут…

Оба замолчали. Сидели рядом, смотрели, как вдали над лесом плывут облака.