переселение из страны опасности в страну безопасности, как это случилось в двух
переселениях в Эфиопию и начале переселения из Мекки в Медину. Второй вид –
переселение из страны неверия в страну веры, что произошло после того, как
Пророк (с.а.с.) обосновался в Медине, и к нему переселились мусульмане, имевшие
возможность осуществить это. При этом переселение было свойственно лишь для
Медины, и это продолжалось вплоть до освобождения Мекки. Затем свойственность
переселения в Медину отпала, и оно осталось всеобщим переселением из страны
неверия тому, кто способен на это. См. «Фатх аль-Бари».
3 Частное упоминание женщины после общего смысла слова «мирское» связано с
тем, что искушение женщиной более сильное. Ибн Хаджар сказал, что хотя цепочка
сообщения Са’ида ибн Мансура и ат-Табарани с собственных слов Ибн Мас’уда о
том, что один мужчина переселился в Медину для женитьбы на женщине, которую
звали Умм Кайс, достоверно согласно условиям обоих шейхов (аль-Бухари и
Муслима), однако в нем не говорится о том, что данный хадис о намерении в делах
был высказан по этой причине. Также он сказал, что не видел ни в одном из путей
явного высказывания об этом. См. «Фатх аль-Бари».
4 Эта версия укорочена, и в других версиях после слов: «Каждому человеку
достанется лишь то, что он намеревался обрести», – сказано: «Кто
переселится ради Аллаха и Его Посланника, его переселение будет ради Аллаха
и Его Посланника». Если он переселился искренне ради Аллаха, то его награда
будет выше награды того, кто переселился ради Аллаха и Его Посланника, а также
ради женитьбы. Его награда будет также выше переселившегося ради женитьбы, но
не под видом искреннего переселения, хотя тот и получит награду, поскольку
женитьба – дозволенное действие, за которое полагается награда. Здесь порицается
лишь переселение ради женитьбы под видом искреннего переселения. Что касается
того, кто намерился совершить поклонение, а потом смешал его с тем, что изменит
его искренность, то Абу Джа’фар ибн Джарир ат-Табари сказал, что большинство
22
2 (2). Передают со слов ’Аиши, да будет доволен ею Аллах, что
(однажды) аль-Харис ибн Хишам, да будет доволен им Аллах, спросил
Посланника Аллаха (с.а.с.): «О, посланник Аллаха! Как приходят к тебе
откровения?» Посланник Аллаха (с.а.с.) ответил: «Временами приходящее
ко мне, подобно звону колокольчика1, что является для меня наиболее
тяжким2, а когда я усваиваю сказанное, это покидает меня. Иногда же
ангел предстает передо мной в образе человека3 и обращается ко мне со
своими словами, и я усваиваю то, что он говорит»4. ’Аиша, да будет
предшественников считало, что здесь принимается во внимание начало. И если его
начало было искренним, то последующее не вредит.
Этот хадис привели в качестве доказательства тому, что недозволено начинать
действие до узнавания его предписания. Ибо в хадисе содержится отрицание
действия без намерения, а намерение совершения чего-либо недействительно без
знания его предписания. Также его привели в качестве довода тому, что
обязанность не возлагается на находящегося в неведении, ибо намерение требует
знания об искомом, а у невежды нет намерения.
Кроме того, этот хадис привели в качестве аргумента тому, что если лицо, заслуживающее доверия, сообщит о чем-либо случившемся на собрании, о чем
остальные участники собрания не могли не знать, но все же они не упомянули об
этом, то это не вредит его добросовестности. Ибо лишь один ’Алькама передал о
том, что ’Умар рассказал об этом хадисе в проповеди на минбаре, а сообщения
остальных рассказчиков (на уровне ’Алькамы) об этом недостоверны. Из данного
хадиса также ясно, что для того, что не является деянием, не ставится условие
наличие намерения. К примеру, для совмещающего две молитвы во время первой
молитвы не ставится условие намерение совмещения, поскольку совмещение не
является (самостоятельным) деянием, а деянием является лишь молитва. Это
мнение усиливается тем, что Пророк (с.а.с.) объединил молитвы в походе на Табук, и не упомянул об этом молившимся позади него. Если бы данное намерение было