История, написанная нынешними властями, назвала наш род Первыми, а тех, кто родился в результате связи Первой и человека - Ноблесом. Но я не соглашусь с этим названием. Оно указывает на чистокровность расы, в то время как это результат грязного смешения и утраты важной части Первых. Силы.
Ноблесы подрастали, и Первые начали замечать отсутствие Сил у этих детей. Они не могли ни вылечить болезнь, ни подпитать умирающее дерево. Кансара стала догадываться о причине этой трагедии: дело в том, что передача Силы происходила лишь от мужской половины населения Первых. Женщины могли быть только носителем. Первые обречен были исчезнуть. Но Кансара не собиралась так просто сдаваться.
Кансара собрала всех Первых, чтобы решить, что же делать дальше. Они понимали, что Силу не вернуть, но что если приостановить ухудшение генофонда? С этого момента Первые воздвигали государство, в котором перестало существовать равноправие. Стали приниматься законы лишь ради одной единственной цели - сохранить ноблесов такими, какие они сейчас есть. Один из таких законов гласил, что ноблесы буду караться смертной карой за связь с человеком или любым другим существом иного рода. Закон этот поддерживал порядок. До поры до времени.
У Кансары родился сын-ноблес, в котором души не чаяла. Он вобрал в себя лучшие гены от матери и, в отличие от других детей, имел в результате зачатки Силы. Это отличие от сверстников помогло ему стать главнокомандующим разведки. Кансара учла ошибки погибших Первых мужчин и расширяла территории с умом. Разведка собирала информацию о новых землях и решала вопроса, пригодна ли эта местность для жизни.
Одно из таких подразделений и возглавлял Марима - так звали сына Кансары. Она передала ему контракт со Змеиным Богом, чтобы тот защищал его в пути. Отряд отправился в Земли Угундов, о которых ходили слухи: там народ мог питаться только деревом. Но по дороге разведка исчерпала все продовольствия, и им пришлось остановиться в человеческой деревне. Это и стало роковой ошибкой для Маримы. Их приютил староста деревни, дочь которого обладала кристально чистым взглядом и юностью, что притягивало Мариму. Надо признать, что и другие солдаты были не менее искушены запретным плодом: в деревне проходил праздник, и женщины плели венки и танцевали у костра ночь напролет. Разведка в сторонке не стояла.
Марима понимал, что его ждет, если в Пальмунте узнают об этом. Его решением стало отправиться дальше в Земли Угундов, а на обратном пути забрать своих женщин в столицу. Тогда юный ноблес был уверен: мать ему не откажет в просьбе отменить закон и жить народу так, как ему вздумается. Змеиный Бог ему не противился: его задачей было защищать Мариму любой ценой.
Шли годы, от разведки вестей не приходило. Кансара понимала: что-то пошло не так. Её беспокойство о сыне взяло вверх: она хотела лично убедиться, что произошло, и отправилась с лучшими бойцами по стопам исчезнувшего отряда. Путей было немного к Землям Угундов, так что Кансара прошла через ту же деревню. Она бы не остановилась там, если бы не увидела девочку с кошачьими ушами. И не одну. Среди этих детей была девочка с очень интересными глазами. Интерес был в том, что один глаз принадлежал Мариме, другой - человеку. Кансара в гневе всех людей выловила и начали разбирательства. Дочь старосты, как оказалось, переписывалась с Маримом через Змеиного Бога. Он и выжил. Отряд разведки так и не дошел до Земель Угандов - их убила песчаная буря. Перед гибелью Марима приказал Амону защищать его женщину и будущего ребенка. Поэтому Змеиный Бог и не вернулся в Пальмунту: приказ хозяина превыше всего.
Сначала Кансара, убитая горем, желала перебить всех в деревне. Но расчетливый ум преподнес ей иную идею: взять в рабство жителей, ввести сюда войска ноблесов и установить свой порядок. Пусть они и не завоевали Земли Угандов, здесь тоже можно найти выгоду. Так и было решено на совете Первых: Амон был схвачен и кинут в тюрьму, старостой назначили Озахара, а ноблесы первое время изолировали деревню и делали с женщинами что хотели. Дух деревни сломался. Так стали появляться дети, больше похожие на людей - бесты. Только уши кошачьи давали знать о древней крови.
Тут скелет замолчал. Он закрыл глаза и зашевелил ушами. Чимба сделал тоже самое.
- Дурные вести, - вдруг сказал Чимба. - Ты это тоже слышишь?
Скелет кивнул.
- Му, срочно надень браслет и бегите с Амоном в Мунту. Знай: ты потомок Кансары и сможешь пробудиться, если вспомнишь свой случай из детства. Прости что не успел все до конца рассказать.
Амон встал и указал на свою спину.
- Му, запрыгивай, иначе ты начнешь меня тормозить.
- В смысле?!
- Я могу с максимальной скоростью передвигаться и груз мне нипочем, если постараться.
- Ладно, так и быть, - согласилась Му и обхватила шею Амона.
Монах встал и подошел к Му.
- Вряд ли наши дороги пересекутся. Мы с Чимбой сделаем тебе небольшой подарок, в знак того, что теперь ты не бест, а одна из Первых.
Скелет щелкнул костяшкой пальцев по лбу Му и она потеряла сознание.
Му открыла глаза и почувствовала, как ветер касается кожи. Перед взором мелькали деревья с такой скоростью, что она не могла их разглядеть. Она держалась за Амона и сердце стучало: в Мунте что-то произошло.
“ Хоть бы Решка и Теремун были в порядке,” - ныло в груди у охотницы.
Амон словно прочитал её мысли и сказал:
- Не надейся, что в Мунте все закончится хорошо. Я догадываюсь, что Одджи сошел с ума и сожжет все к чертям.
- Откуда такая уверенность?
- Я пробыл в тюрьме достаточно времени, чтобы узнать его гнилой характер.
- Мне хватило одного предательства, чтобы убедиться в этом, - призналась Му.
Вдалеке Му увидела дым и съежилась. Запах дыма становился сильнее. Они приближались к воротам и резко остановились: Мунта горела необъятным пламенем.
Все хижины были разбиты либо сожжены. На земле лежало то продовольствие, то трупы. Ноблесы то за кем-то бежали, то кого-то добивали. Один из ноблесов копьем протыкал уже давно остывшее тело, но взгляд его был безумен и пуст.
Му достала лук и стрелы и начала выстреливать во вдалеке бежавших ноблесов. Кто-то пытался сзади ударить Му, но Амон среагировал и вывернул тому руку.
- Я еще не восстановился после твоего яда, - предупредил Амон. - Постараюсь здесь перебить как можно больше ноблесов, а ты иди вперед. Браслет тебя защитит.
Охотница кивнула и прошла вглубь деревни в поисках Решки и Теремуна. Сердце колотилось, а ноги дрожали.
“Хоть бы выжили, хоть бы выжили...”
Она пыталась по ориентирам отыскать свою хижину. На пороге соседской увидела мать Решки, лежащую на корыте, раскинув руки. в груди торчало копье. Му зашла вовнутрь. Никого не было, кроме ноблеса, сидящего в углу в поисках монет. Охотница тихо подняла кинжал и ударила им[ДМ4] в шею. Ноблес захрипел и сильным ударом спины прижал Му к стенке. Она продолжала держать рукоятку клинка и давила сильнее. Кровь хлестала в глаза Му и не давала видеть. Другой рукой она держалась за голову ноблеса, который кряхтел в агонии и давил на Му. Минута - и тело обмякло. Охотница старалась отдышаться. Засунув кинжал за пояс, она вышла из хижины.