Но образ твой лишь отблеск хрусталя,
Найдись, мой сон, как ангел вызволенья,
Разбитый ум от сердца отделя.
Малыш
Пусть дней вдали не избежишь,
И сон твой тихий не со мной,
Я буду рядом, мой малыш,
Под каждым солнцем и луной.
Ты в каждом миге мне звучишь,
Ревниво новый шаг храня,
Я буду рядом, мой малыш,
Все беды от тебя тесня.
Ты смело годы победишь,
Пока на радость всех седин
Я буду рядом, мой малыш,
С улыбкой в ворохе морщин.
Охота
Идет… Идет охота за живым.
За всем, что делает живое.
За всем, что о живом гласит.
Бессмертный гон, что время наводнит
С собачьим хрипом загнанную волю.
Им память. Им любовь. Им зов мечты.
Им холод разума и жар стального нерва.
Охотникам сойдут любые жертвы,
Их плата – одинокие кресты.
В прицелах – душ единство. В прицелах – цельный дух.
Калибр – желчь, разврат и звон монеты.
Их дрожь – слеза невинности раздетой,
Для стада полусбредивший пастух.
На лжи и лести строят алтари. И ложь, и лесть -
Знамена причищенья.
Их вкус убил весь смысл ощущений,
Наполнив грязью бранной псалтыри.
Живому жить. Живому устоять.
Живым не быть распластанной добычей,
Пусть станут сами загнанною дичью,
Взошла пора в охотников стрелять.
Русалка
На гладь морскую, красками зардясь,
Звезда скатилась, пламенем играя,
И ей на встречу, пеной сотворясь,
Возник мираж – русалка золотая.
И берег задрожал от песни слов,
С тоскливым сердцем к небу обращенных,
Касался бриз волос ее шелков,
Чтоб боль унять любви неразделённой.
И в песне той она мечтала быть
Прекрасной девой суши отдаленной,
И жизнь в красивом доме разделить
С Гаспаром милым, ею утоплённым.
«Зачем, Гаспар, ты слепо поспешил
На зов сирен, проклятьем поражённых?..
Ты никогда б меня не полюбил,
Но был бы жив, грехом не соблазненный!».
Последним вздохом он ее пронзил,
Последним взглядом снял все злые чары,
И жить, страдая, тем приговорил,
Взложив на лоб вдовы морской тиару.
Бесшумный всплеск закончил утра стон,
В пучину канут той русалки слезы.
Их дух навечно в водах усыплен -
Ундины и несчастного матроса.
Девушка из ноября
Ты есть полет. Ты есть свобода.
Твой мир – это кипящее вино.
Прикрыв огонь застенчивым крылом,
Ты жнешь ветра ноябрьской погоды.
Ты тайна. Ты разгадка славных дней.
Ты легкий всплеск искращейся улыбки.
Своим явленьем в свете грусти зыбкой,
Ты разметаешь злость календарей.
Пусть судят то, что ты была собой -
Не верь устам, незнающим покоя,
Они ручьи, впадающие в море,
Свершенное твоей величиной.
Стань прошлым, настоящим. Стань мечтой,
Что бродит в тёплых мыслях о грядущем.
В твой мир тщедушный сердцем не допущен
Зреть оттепель ноябрьской порой.
На костылях
Бритва ест похмельную щетину,
Стонет в такт приемник на стене,
В кружке стынет кофе с аспирином,
Разбавляя мысли в полусне.
Дышит горький дух одеколона
В конуре на пятом этаже,
Вкус давно прокисшего бульона
Проскользнул в щенячьем скулеже
Будни одинокого статиста
Жизни плесневелой разошлись.
Разошёлся шов на брюках чистых
Как итог, что дни не задались
Опустилась морда на колени
И, издав слегка комичный вздох,
Его словно тихо пожалели
Без пустых и бесполезных слов.
От тепла густой немытой шести
Отступили мысли о петле,
Отступил призыв коньячный дерзкий,
Жизнь пошла на новом костыле.
Измены
Свое вдруг стало чужим,
Чужое ждут перемены,
Весь свой домашний интим
Они сменили на измены.
Бесстрастно подозревают
Они вкус грязных перемен,
Любовь в углу остывает
Под краном скрытых измен.
На фоторамках в гостиной
Останки умерших сцен,
Их не заботит невинность
В тумане собственных измен.
Для них другие объятья
В ночах покинутый плен,
Нет больше общих занятий
В пьянящем вдохе измен.
Она на глиттер поярче,
А он на белый Ситроен,
И оба в клуб на удачу,
Где гонки бешеных измен.
По разным полюсам стола
Тлеют чувства за обедом -
Зачем смотреть тебе в глаза,
Что стали зеркалом измены?..
Космос
Твой мир – Космос.
А я? Я в нем лишь песчинка – маленькая планета