без воды
и без гроз.
Твой мир – Космос,
И если слез скатилась по щеке –
Это стихия,
это армагеддон в моем мире.
Конечно, тебе легче без слез,
Меня они лишь смоют,
а тебя разрушат,
а если разрушена ты,
разрушен мой Космос.
Космос, в котором я живу.
И пусть мне стихии не служат,
Я на орбите,
и эта орбита – в твоем Космосе,
Где-то там, у горизонта событий
Черной дыры,
куда ты отправила ненужные вещи.
Маленькая планета…
Жившая
и угасшая,
Стоило угаснуть свету твоего Космоса,
Когда я возомнил, что моя орбита –
Это твой Космос –
прекрасный,
независимый,
непостижимый.
И все же, там, у горизонта событий,
Я тебя вижу – ведь ты повсюду,
ведь ты Космос.
И где-то в нем, на задворках умирающей звездной системы,
Чье пульсирующее солнце вот-вот взорвется и превратит ее в пыль,
Ты почувствуешь меня,
потому что я буду кричать:
ТЫ МОЙ КОСМОС!
Что до меня…
Мне честность обещаний власть держащих
Что кровь под отсеченной головой,
Когда на боль в конечностях дрожащих
Меняет люд червонец вороной.
Меня трясет до скрежета эмали
Триличие соборных бубнежей,
Меня страшит призыв булатной стали
На бойни незнакомых рубежей.
Меня смешит бурленье робких стачек,
Укутанных под знаменем двойным,
Отбеленных заботой хитрых прачек,
Чтоб не узнать приличной стороны.
Меня влечёт бесстыдная надежда,
Что за толпою касок и щитов
На королях исчезнет вся одежда,
И грянет гром безъядных языков.
Враги
Твои слова до боли холоднее
На тризне поцелованного лба,
Я так, как ты, прощаться не умею,
Похоронив все чувства как врага.
Я оказался, очевидно, гиблым
Потерянным болотом твоих дней,
И для тебя здесь стало очевидным
Нажать на спуск сметающих вестей.
Вот некролог – вещей линялых стопка
На дне пакета с выцветшим принтом.
Затем – мольбы, угрозы, плач и ломка
О памяти, что прожита вдвоем.
Вал дней в бреду, и ты на новоселье
Пустого сердца с каменной душой,
И для тебя большое потрясенье,
Что без нее ты, в общем-то, другой.
Мой мир, конечно, все еще болеет,
И мой недуг со мною навсегда,
Ведь я, как ты, прощаться не умею,
Похоронив все чувства, как врага.
Потерянной надежде
Осколки красок под ногами
Палитры высохшей мечты
С неразведенными мостами
Над морем вечной мерзлоты.
Обрывки фраз непроизвольных,
Стрелою пущенных в лицо,
Расплылись тучей недовольной
Под потолками беглецов.
В застывшей лаве упущений
Вулкана бывшего судьбой,
Трепещут птицы сожалений
В разлуке с прежней высотой.
На вышибающем из вены
Последний пульс скачке назад
Разбилось тело манекена
У разнесённых баррикад.
Никто не вспомнит, что за муки
Прошлись ножом по тем краям,
Оставив лед в неровном круге
Венком расколотым частям.
Потери
Слепая скорбь по нервам раскатилась,
Вердикт короткий дали в родовой:
"Их не спасли. У нас не получилось.
Поставьте подпись в бланк на проходной".
Вдовец. Скорбящий. Сирота. Убийца…
Так много слов в гудящей голове.
"Не может быть. Мне это словно снится,
Все эта боль не в этом существе".
Под потолком немой закрытой детской
Спускают гелий синие шары.
Сухой букет. В квартире, как в мертвецкой.
Один из трупов кажется живым.
Безмолвно смотрит на короткий ящик,
Чуть больше, чем со спичек коробок.
И взгляд его, бессмысленно молящий,
В надрыве шлёт щемящий холодок.
Не всем нам посчастливилось проститься.
Потери не щадят – их скорбь ясна.
Умершим к нам, увы, ее возвратиться,
И тем минута каждая ценна.
В металле
Могущество принципов в титановом корпусе
С раздвоением, растроением, развоплощением личности.
Баланс размышлений на причудливом конусе
Усилий к успеху и тяге к привычности.
Канат закалённый из марочной стали
Звеня, дребезжит под порывами гордости.
Хрустит безмятежности сланец пластами
Под кованым боем измученной твёрдости.
Нутро как в тисках батискафа латунного,
Что в водах всплывает любви к безразличию
У мыса чеканки монеты подлунною,
Разбитой на карточки и на наличные.
Пожар на конце механизма пружинного