Представив себе, как он будет расписывать в подробностях их ночи, живописать яркими красками ее страстные стоны и крики, Оливия ощутила, как к горлу подкатила тошнота. Она вскочила — благо, ехидный женский голос уже замолчал — и начала лихорадочно одеваться. Скорее, скорее! Не дай бог, он за чем-нибудь вернется! Прочь отсюда, не медля ни единой секунды! О господи, какая же она идиотка! Жалкая кретинка, вообразившая себе бог знает что, лишь потому, что он наговорил ей столько красивых благородных слов! Забыла красавчика Эндрю? И его дружка Томаса? И их многочисленных коллег? Забыла, что все мужчины подонки и мерзавцы, думающие только о том, как бы залезть еще одной легковерной дурочке под юбку и потом хвастать перед дружками в баре?
Оливия судорожно натянула белье, рубашку и брюки, сорвала с головы полотенце, тряхнула влажными еще волосами. Неважно. Досохнут по дороге. На улице лето. Впрочем, был бы сейчас разгар зимы, ее бы и это не остановило. Схватив сумочку и наскоро причесавшись, Оливия выбежала из дома.
— Такси! Такси!
Ее отчаянный крик был гласом вопиющего в пустыне. На улице — ни одной машины. Она помчалась вперед, ничего не видя перед собой. Слезы застилали глаза, отчаяние мешало думать. Ею вело только одно стремление — оказаться как можно дальше от этого… этого… распутника и постараться забыть обо всем, что с ним связано… Иначе как жить дальше?
— Такси!
Ей повезло — полуразвалившийся «форд», видавший лучшие дни, остановился около нее. Оливия рванула дверцу и буквально упала на заднее сиденье.
— Куда ехать, мэм?
Она молчала.
Шофер, молодой парень лет двадцати пяти, повернулся и внимательно посмотрел на пассажирку.
— Мэм, с вами все в порядке? — тревожно спросил он, оценив мертвенную бледность ее мокрого от слез лица. — Мэм?
Она наконец-то расслышала.
— Да-да, благодарю вас. Отвезите меня, пожалуйста, в отель «Миранда». Знаете, где это?
— На Марвелл-авеню?
— Да. А потом в аэропорт.
— Как вам угодно, мэм. Вы абсолютно уверены, что хорошо себя чувствуете? Может быть…
— Пожалуйста, везите меня в отель, — твердо перебила его Оливия.
Ей казалось жизненно необходимым, как можно скорее убраться из этого проклятого города, вернуться домой и там броситься в спальню и в ее тишине выплакать свое горе.
Оказавшись в своем номере, она тут же начала поспешно заталкивать вещи в сумку, когда на глаза ей попался букет. Белые и бордовые розы в красивой вазе напомнили о том мгновении, когда Дуэйн пришел к ней вчера вечером. Подумать только, и это было меньше двадцати часом назад!.. Тогда его появление было чудом, подарившим ей небывалое ощущение счастья. И во что оно превратилось теперь?
Оливия схватила цветы и в порыве неистовой ярости засунула их в мусорное ведро. Там и только там место фальшивым подношениям от фальшивых людей! Будь ты проклят, Дуэйн Картрайт! Будь проклят!
Спустя час самолет, выполняющий рейс Ф-454 по маршруту Сиэтл, Вашингтон — Миссула, Монтана, поднялся в воздух, унося ее прочь от кошмара в человеческом образе по имени Дуэйн Картрайт.
6
Куда же она подевалась? — недоумевал Картрайт, опуская трубку. Уже четвертый раз звоню. Не может же она до сих пор спать и не слышать? Может быть, в ванной? Или пошла прогуляться? А… наверное, поехала за вещами в отель, догадался он. Ладно, перезвоню еще через час.
Но следующий звонок не принес ожидаемого результата. Оливия не ответила и на него. Немного встревоженный Дуэйн набрал номер отеля и услышал, что «мисс Брэдли оплатила счет и уехала».
— Куда? Куда уехала? Она не оставила сообщения для мистера Картрайта? — спросил он.
— Сожалею, сэр, но мисс Брэдли не оставила никаких сообщений или поручений.
Он раздраженно хлопнул трубкой по рычагу, потом снова схватил ее и в очередной раз позвонил к себе домой. Но ему опять никто не ответил. День уже клонился к вечеру, и Дуэйн начал серьезно беспокоиться. Даже если предположить, что Оливия отправилась по магазинам, то и в этом случае уже давно должна была вернуться…
Молодой адвокат решительно закрыл папку с последним на сегодняшний день делом и покинул кабинет. Церемонно простился с миссис Сторк и, не дожидаясь лифта и перепрыгивая через две ступени, спустился в подземный гараж. Через двадцать минут он подъехал к дому и, даже не захлопнув дверцы машины, кинулся внутрь.