В начале молодости и на первых порах увлечения могуществом и успехом в землю его сердца запали семена счастья (духовного) руководства. Имея склонность к общению с его святейшеством, полюсом полюсов, помощью сподвижников наставника мира, (т. е. Мухаммеда), с руководителем народов, маулана Ходжаги-йи Касани, известным (под именем) величайшего господина (Махдум-и а'зам)[89], да освятит Аллах его драгоценный дух! — он так старался об очищении своего внутреннего “я” (от всего мирского), что в ревности о выполнении религиозных обязанностей проводил (все) удобное время за пятикратной молитвой и оканчивал (ее) после (всех) руководствовавшихся его примером. Однажды он сказал имаму: “Какое великое счастье у других, что они только созерцают обращение (своего) сердца к великой кыбле и подражают (ей)[90]! А я в осуществлении этой цели (пока) тружусь и ожидаю, когда-то еще станет видно (мне) обиталище (истины)”. Имам, поняв, что его величество хан знает все (это) в применении к собственному состоянию, ответил: “Государь, внешнее (это) то, когда меньше прилагается усилий и старания к очищению внутреннего “я”; каждый же скорее удостаивается этого счастья в зависимости от своих аскетических упражнений”. После этого хан в очищении своего сердца постарался в такой степени, что великий наставник (Махдум-и а'зам) в одном из своих благословенных трактатов написал про нашего высокодостойного хана. Последний был одним из его полномочных халифа[91].
То, что изложено (здесь) в отношении совершенных качеств этого высокославного государя, (есть)
Когда он родился, то полюс шейхов и знаменитых в мистическом познании людей, Насируддин-ходжа Убайдулла, известный под прозванием Ходжа-йи Ахрар[92], по просьбе отца ребенка, дал последнему имя Убайдулла, назвав его своим славным именем в знак чрезвычайного к нему благоволения.
Следствием этого было то, что в этом преходящем мире остались вечными памятники его (Убайдулла-хана) славной деятельности и замечательные достижения.
В то время, когда Шейбани-хан оказался осажденным в Мерве, (кызылбашами)[93], Убайдулла-хан прежде всех перешел реку Джайхун и поспешил к нему на помощь. Не думая о численном превосходстве неприятелей, он направился к Мерву и в тот же день, во время второго намаза[94], когда Шейбани-хан принял мученичество, вошел в город, забрал там свою жену Могул-ханум и соизволил благополучно переправиться через Джайхун, (уйдя обратно в Мавераннахр).
КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ УБАЙДУЛЛА-ХАНА ПРОТИВ БАБЕР-ПАДИШАХА[95], ПОРАЖЕНИЕ БАБЕРА И ВОСШЕСТВИЕ НА БУХАРСКИЙ ПРЕСТОЛ УБАЙДУЛЛА-ХАНА
После того, как шах Исмаил сделал мучеником его величество справедливого государя, Шейбани-хана, Бабер-падишах, убежавший от ярости армии хана-мученика в Кабул, (теперь, окрыленный) отважностью шаха Исмаила, опять вернулся и вступил в Мавераннахр, (но) не больше восьми месяцев был владыкой могущества. Великие и благородные люди Самарканда и Бухары, ввиду подчинения его еретическому народу, все отвернулись от него[96].
Убайдулла-хан с отрядом в 2800 человек, у большинства которых не было (даже) луков и стрел, а те, что имели это, представляли ощипанное войско, — двинулся на Бухару. Бабер-падишах выступил против Убайдулла-хана. Обе стороны извлекли из ножен распри кровь проливающие мечи и согрели поле битвы кровью храбрых[97]. Согласно коранскому стиху: сколько раз небольшие отряды побеждали многочисленные ополчения по соизволению Аллаха[98], Убайдулла-хан победил; Бабер (бежал, и весь Мавераннахр перешел в обладание султанов — Шейбанидов. Они поделили между собой все его области, (причем) Убайдулла-хану досталась во владение Бухара, а Кермине и Мианкаль[99] с несколькими другими районами препоручились Джани-бек-султану; также и каждому из других султанов было назначено (во владение) по отдельной области[100].
О ДЖАНИ-БЕК-СУЛТАНЕ И ЕГО ПОТОМСТВЕ
Да будет известно, что у другого брата Шах-Будак-султана, по имени Ходжа-султан, были дети, из коих старший назывался Джани-бек-султан. У него было двенадцать сыновей, но знаки истинного пути начертаны были на челе превратностей жизни (лишь) у трех из них: у первого — Кистен-кара-султана, у второго — Искандер-хана и у третьего — Пир-Мухаммед-хана. У Искандер-хана было четыре сына: первый, старший из них, — его величество в бозе почивающий Абу-л-гази Абдулла бахадур-хан, у которого был один сын, Абд-ул-Му'мин-хан.
89
Собственное имя его было Ходжаги Ахмед б. Сейид Джалалуддин; родился в г. Касане, в Фергане (откуда его прозвище Касани); был одним из виднейших столпов среднеазиатского суфизма, имел множество учеников во всей Средней Азии. Вместе с тем Махдум-и а'зам принимал участие и в политической жизни страны, выступая посредником и примирителем между беспокойными войнолюбивыми шейбанидскими ханами, стремившимися к полноте власти после смерти Убайдулла-хана (946/1539 г.). В суфизме Махдум-и а'зам принадлежал к ордену ходжагон и оставил ряд трактатов по суфизму на таджикском языке. Умер в с. Дахбид (подле Самарканда) в 956/1549 г. в возрасте 80 лунных лет (78 лет).
Подробности о происхождении и жизни Махдум-и а'зама изложены в Джами' ал-макамат, труде, написанном в 1028/1619 г. внуком шейха, Абу-л-Бака б. Ходжа Ба-лауддин б. Махдум-и а'зам. Труд этот, весьма важный для изучения истории Средней Азии, существует только в рукописях.
90
Кибла — сторона, к которой мусульмане обращаются при молитве. В переносном смысле означает — сосредоточение всех надежд, всех устремлений. В суфийском смысле (как здесь) “великая кибла” означает высшую истину, абсолют, к познанию и созерцанию которого стремится суфий. Достигается же это “путем очищения сердца от всего греховного и чуждого высшей истине через длинный ряд мистических подвигов или искусов”, проходимых под руководством авторитетного наставника.
91
Халифа — преемник, заместитель. У суфийских шейхов (по среднеазиатской терминологии — ишанов) такими халифа бывали их наиболее доверенные ученики, которые замещали или представляли своих наставников в тех пли иных местах.
92
Ходжа-йи Ахрар (в просторечии — Ходжа Ахрар) “господин свободных” (от всего плотского, чувственного, свободных от соблазнов мира и его страстей) т. е
В одном лишь Каршинском районе у него было около 1300 имений. Торговые караваны Ходжи Ахрара доходили до Китая. Умер он 89 с лишком (лунных) лет в сел. Камангарон, в 40 км от Самарканда, 29 раби' 1 895/20 февраля 1490 г. и похоронен в Самарканде (Ас-Сафи, Рашахат-и Айн-ал-хаят, Лакнау, 1323/1905, стр. 220 — 363; В. В., Из биографии Ходжи Ахрара; “Туркестанские Ведомости, 1904, № 147; Бартольд В. В., Улугбек и его время, Пг., 1918, стр. 137 — 146.
Ходжа Ахрар оставил несколько суфийских трактатов; сборник их (вместе с его поучениями) имеется, между прочим, в Фундаментальной библиотеке САГУ в прекрасном списке первой половины XVI в., писанном одним из учеников Ходжи Ахрара (инв. № 09/934).
93
Шах Исмаил сначала осадил своими силами Мерв, где заперся Шейбани-хан, а затем притворным отступлением выманил Шейбани-хана из города и нанес ему страшное поражение.
94
Намаз-и дигар (по среднеазиатскому произношению) — дословно “второй намаз”. По существу же, это третья в течение дня молитва, совершаемая, примерно, в 2 часа пополудни.
95
Хотя и считается доказанным — на основании тюркских стихов самого основателя империи “Великих Моголов”, — что Бабер произносил свое прозвание, как Бабур, я, однако, пишу Бабер, следуя персидскому произношению, вероятно, бывшему в употреблении в южных владениях Тимуридов. На портале мечети в Анау, под Ашхабадом, имя родственника и соименника родоначальника Великих Моголов, Тимури-да Абу-л-Касима Бабера, читается в последнем слове с кесрой, а туркмены до сих пор произносят Бабир. Возобновленная “Великим моголом” Шах-Джеханом в 1056 г. х. гробница его предка, находящаяся в Кабуле, к сожалению, имеет мемориальную плиту без огласовки. (Самойлович А., Собрание стихотворений императора Бабура, ч. 1, Птгр., 1917, стр. 12 — 13, с примеч. Биль Т. В.; Мифтах ат-таварих, Инд. литография б. д., стр. 14 — 149. Bogdanov L., The Tomb of the Emperor Babur, Epigraphies Indo-moslemica, Calcutta, 1923 — 1924, pp. 1 — 91). [Довольно трудно согласиться с доводами проф. А. А. Семенова о произношении и огласовке лакаба (прозвания) Захируддин-Мухаммеда в виде Бабер, по аналогии с начертанием (притом чисто персидским) имени Абу-л-Касима Бабера (850/1446 — 861/1456). Следующие, по-видимому, и местным индийским источникам д-р Н. К. Синха и д-р А. Ч. Бенерджи — пишут в своем труде лакаб основателя империи Великих Моголов в общепринятой форме Бабур (История Индии, Перевод с английского, М., 1954, стр. 211 и след.). Прим, редакции].
96
Имеется в виду, очевидно, не столько заключение формального союза Бабера с шахом Исмаилом, сколько принятие им шиизма и подражание иранцам в обычаях и одежде.
97
Фраза “и согрели поле” и т. д. — в ркп. ГБ за №№ 609, 788, 789, 1531 и 1691 и в ркп АС(2). В ркп. АС(1): “обе стороны извлекли из ножен распри кровь проливающие мечи и согрели (их) кровью храбрых”.
99
Мианкалем называется территория между рукавами Зеравшана — Кара-Дарьей и Ак-Дарьей; в XVIII в. она составляла Афаринкентский тюмень Самаркандской области. В просторечии Мианкалем обозначается долина Зеравшана между городами Самаркандом и Хатырчи, что, в сущности, не расходится с первым определением, так как оба рукава Зеравшана, Кара-Дарья и Ак-Дарья, разойдясь у Самарканда, соединяются подле города Хатырчи (Xорошхин А. П., Сборник статей, касающихся Туркестанского края, СПб, 1876, стр. 157; В. В. Бартольд, К истории орошения Туркестана, СПб, 1914, стр. 113).
100
Говоря о таком, обычном у тюрко-монгольских кочевников, разделения на уделы покоренной страны между членами господствующего рода или семейства, автор, в целях сокращенного изложения этой вводной части, не упоминает, что после гибели Шейбани-хана и кратковременного правления Мавераннахром Суюнч-Ходжи-хана узбекские султаны выбрали ханом сына Абу-л-Хайр-хана, престарелого Кучкунджи-султана не отличавшегося, по-видимому, никакими особыми талантами (правил с 916/1510 по 936/1530 г.); таков же был и его сын и преемник Абу Са'ид-султан (936/1530 — 940/1533). Фактически, однако, власть и инициатива “внешних дерзаний” военного характера были в руках энергичного и честолюбивого Убайдулла-хана, правившего Бухарой (столицей Шейбанидов был Самарканд). Объясняется это в известной степени тем обстоятельством, что весь строй шейбанидского государства был таков, что отношения к верховному хану всех прочих удельных узбекских султанов (особенно если этот хан был слаб) напоминали, в известной степени отношение новгородцев к московскому князю в XV в. “Кланяемся тебе, господине, но государем не зовем”, писали новгородцы Иоанну III (Н. М. Карамзин, История государства Российского, т. VI, СПб, 1842, стр. 68; С. М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. 5, СПб, б. д., стр. 1371), т. е. “мы признаем тебя за старшего оказываем тебе почет и уважение, но не можем подчиниться тебе, как носителю верховной над собой власти”. Отсюда происходили и все эти бесконечные междоусобицы честолюбивых шейбанидских принцев и возмущения их против хана Мавераннахра, нередко лишь номинально числившегося таковым. Наш автор в последующие за смертью Шейбани-хана годы на первом плане выставляет Убайдулла-хана именно как личность действенную, за которой шли все другие. Это обстоятельство нашло свое отражение и в хрониках враждебных Шейбанидам Сефевидов. Придворный историк шаха Аббаса 1, Искандер мунши, описывая опустошительные походы узбеков на Хорасан во время правления Кучкунджи-хана и Абу Са'ида, всюду говорит об Убайдулла-хане как падишахе всех узбеков, хотя фактически он сделался таковым только в 940/1533 г.