В вытянутой тени... Мулан подняла голову и к своему ужасу обнаружила, что солнце уже лежит на краю небосвода, прямо за спиной Лю Тин-Пиня, и бросает красивые розовые отблески на темнеющее небо. Надвигалась ночь новолуния.
Глава 58
Поиски
Лю Тин-Пинь и сам обратил внимание на заходящее солнце, и красота розовых отблесков ничуть не смягчила тревогу в его взоре. Он снова повернулся к Мулан и нашёл в её лице точное отражение своих собственных смешанных чувств.
– Но что-то же должно нам помочь, – проговорил он, отчаянно теребя бороду. – Надо хорошенько подумать!
«Соцветие Неземного величия». «Соцветие Неземного величия». В голове у Мулан всё стучало трудное название.
– Лю Тин-Пинь! – вдруг воскликнула она. – Название! Название растения!
– И что с его названием? – не понял Лю Тин-Пинь и наморщил брови. – Ну, кроме того, что оно жутко длинное. Ох уж эти императорские садовники...
– Это подсказка! – перебила Мулан. – Название ведь должно отражать то, как он выглядит, верно?
– А, ну да! – оживился Лю Тин-Пинь. – Хорошо, и какого, например, цвета Неземное величие? Золотого?
Неземное... То есть, небесное! Мулан подняла голову вверх. Там, в вышине, уже готовились сгуститься сумерки, и нежно-сиреневые аметистовые края свода постепенно темнели, а вершина небесного купола окрасилась в густой фиолетовый. Примерно тех же цветов были одеяния Матушки-Владычицы: лиловый – цвет императорской власти. Цвет истинного величия.
– Лиловый, – проговорила Мулан. – Думаю, цветок растения должен быть лиловый.
– Ну конечно! – подхватил Лю Тин-Пинь. Он сразу воспрял духом и бойко принялся осматривать заросли вокруг. – Значит, пока будем просто искать лиловые цветы, а там решим. Времени у нас в обрез.
Они разделились и пошли в разные стороны. Мулан прибавила шагу, а Лю Тин-Пинь, недолго думая, взлетел над землёй и помчался по воздуху. Однако, лишь ступив на извилистые дорожки сада, Мулан по-настоящему осознала размах Матушкиных владений. Как они собираются искать в этом зелёном лабиринте один-единственный цветок? Меж изящных деревцев и аккуратно расставленных и разложенных композиций из камня её приветливо встречали всевозможные растения самых различных свойств и размеров. Некоторые были ей знакомы, вроде кустарников азалии с ярко-розовыми цветками или белоснежных и гранатово-красных пеонов – здесь их буйные курчавые головы разрослись до размеров капусты. Зато многие другие выглядели так чудно, что Мулан могла только диву даваться. Были среди них такие, у которых карминно-красные лепестки изгибались, словно крылья огненного феникса, а были такие, у которых бутон соединял в себе бесконечные ряды лепестков хризантемы, пеона, лотоса – причём разного цвета. Все эти диковинки потрясали своей живописной красотой – но ни один из цветков не был лиловым.
По мере того, как извилистая дорожка вела Мулан через новые и новые зелёные опушки, девочка только заметней падала духом. Как же всё это бессмысленно! Саду не видно ни конца ни края, и каждый уголок изобилует растительностью; найти какое-то одно Соцветие Неземного величия здесь просто невозможно. Солнце уже подёрнуло край небосвода нежно-розовым румянцем, торжественно провозглашая свой скорый уход. Неужели они прошли весь этот путь – чтобы так обидно провалиться в конце?
Мулан шагнула через портал в форме четырёхлистника и оказалась на очередной поляне. Но то, что она здесь увидела, заставило её остолбенеть.
Перед ней простиралась практически бесконечная полоса площадки, выложенная, как и ранее, драгоценными жемчужинами – они нежно переливались в отсветах зачинавшейся зари. Однако, в отличие от остальных частей сада, здесь было совершенно пусто – лишь одно-единственное дерево стояло посредине, ровно в центре вымощенного пространства. Всё указывало на то, что дерево это необычное.
Оно явно было очень древнее: об этом говорили вековые наросты на стволе, искривлённые от старости сучья, грубая, испещрённая канальцами кора, на вид твёрдая как камень. Но на ветках поблескивали молоденькие глянцевые листочки, а на них как на мягкой подушке покоились каскады круглых румяных плодов. Персиков.
«Помни, в Саду тебе нужен персик», – сказала ей как-то раз Да-Цзи. Конечно, Мулан хорошо усвоила, что верить ей нельзя, но и пройти мимо уже не могла. Ноздри щекотал тонкий аромат сладкого, сочного фрукта. Каждый персик укутался в ласковый бархат розоватого пушка, жеманно подставил последним лучикам солнца золотистый бочок, и тот с готовностью отбрасывал в стороны такие же золотые блики – куда более живые и трепетные, чем ровный свет обычных садовых фонарей. Полные, тяжеловесные плоды соблазнительно оттягивали тоненькие черенки, и лёгкий ветерок едва заметно покачивал каждый персик, то заманчиво приближая его к лицу Мулан, то игриво отстраняя. Вот они, Плоды долголетия, поняла Мулан.