— Идите! Пусть император пришлет воинов получше, чем вы, я готов!
Не веря еще в свое спасение, разведчики вскочили и со всех ног бросились к горам, оглядываясь и спотыкаясь по дороге.
Шань Ю взглянул на стоящего рядом худощавого гунна:
— Сколько гонцов нам требуется?
Тот понимающе усмехнулся и потянул из-за спины большой лук:
— Один!
Хан лежал на земле и лениво пережевывал траву.
— Ладно, ну а если так, — сказала Мулан. Она расправила плечи и, размахивая руками, двинулась вперед. — Простите, кто тут у вас главный? Ха, я вижу, у тебя есть меч. У меня тоже. Мужчина без меча… — И она небрежно потянула клинок из ножен, но ее рука соскользнула с рукоятки, и меч полетел на землю.
Хан, не выдержав, опрокинулся на спину и отчаянно заржал, колотя по воздуху копытами в приступе буйного веселья. Мулан, рассердившись, швырнула в него туфлю:
— Надо потренироваться! — отойдя в сторону, на опушку рощи, она печально посмотрела на воинский лагерь, расположенный на противоположном, низменном берегу реки. — Кого я обманываю? Потребуется чудо, чтобы меня взяли в армию…
Стояли сумерки раннего утра, было свежо и тихо. Лагерь из множества шатров и палаток, раскинувшийся на лугу, мирно спал. И вдруг сзади раздался голос:
— Я не ослышался? Тебе требуется чудо?
Мулан резко обернулась. Большая скала, стоящая неподалеку, была вся озарена ярким красным светом, и на фоне этого зарева двигалась огромная тень дракона. Мулан широко раскрыла глаза и в ужасе отшатнулась. Дракон хихикнул:
— А ну, теперь покричи: «А-а-а!».
— А-а-а! — завопила Мулан, приседая за большой камень.
— Очень похоже! — похвалил дракон насмешливо.
— Это дух?
— Готовься, Мулан, я не зря оказался здесь, твои предки поручили мне помочь тебе! И вот, я предстал перед вами…
Небольшой костер был разведен за камнями, перед скалой, и огонь отбрасывал тень дракона на плоскую часть утеса. Мушу, а это, конечно, был он, наклонился и быстро сказал Сверчку, с помощью листика раздувавшего огонь:
— Трудись, если хочешь остаться со мной!
Снова приняв величественную позу, Мушу продолжал:
— Слушайся меня! Если в армии узнают, что ты — девушка, тебя сразу казнят!
— Кто ты такой?
— Кто я такой? Кто я такой? Я — хранитель заблудших душ! Я — всемогущий, очаровательный, несгибаемый Мушу. — С этими словами Мушу наконец вышел из-за камня и предстал перед Мулан, а его огромная тень исчезла. — Я горячий парень, да?
Но не успела Мулан ответить, как Хан, испугавшийся за свою хозяйку, ринулся вперед и начал бешено топтать Мушу копытами. Мулан с трудом оттащила его — он принял Мушу за змею. Мушу, кряхтя и кашляя, с трудом приподнялся с земли. Мулан присела и взяла его за спинку двумя пальцами:
— Мои предки послали ящерицу помочь мне? — презрительно вымолвила она, приподнимая дракончика.
— Эй, не ящерицу, а дракона! Дра-ко-на! — назидательно повторил Мушу, отпрыгивая и угрожающе поднимая лапы. — Я не телепаю языком! — и он показал свой длинный раздвоенный язычок.
— Но ты… — начала Мулан.
Дракончик моментально взобрался на росший рядом бамбук, оказавшись напротив Мулан:
— Ужасный… кошмарный?
— Крохотный…
— Конечно! Я уменьшился нарочно. Не сделай я этого, твоя корова, — тут он покровительственно похлопал Хана по морде, — околела бы от страха.
Хан презрительно фыркнул и попытался схватить Мушу зубами.
— Стоять, Зорька! — воскликнул Мушу, увернувшись. — Мне по силам то, что и не снилось вам, смертным. Например, мой взгляд способен проникнуть сквозь твое одеяние!
Но не успел Мушу вымолвить эту фразу, как Мулан, оскорбившись, влепила ему звонкую пощечину, и дракончик кубарем полетел на землю:
— Ой! Ну ладно, хватит. Позор всему вашему семейству, так и запиши! — сказал он Сверчку. Тот схватил листочек и острой былинкой стал царапать на нем. — Ты опозоришься, твоя корова опозорится, и…
— Стой! — воскликнула Мулан, зажимая ему рот ладошкой. — Я просто нервничаю, ведь я никогда так не делала.
— Ты должна доверять мне. И больше никаких пощечин, тебе ясно? — Мулан энергично кивала головой. — Ну, ладно. Нам пора пуститься в путь. Собирай свои вещи. Пошла, телка! — последние слова были обращены к Хану.
И они направились вниз, к мостику через реку.
Подойдя к ограде лагеря, Мулан осторожно заглянула в ворота. Лагерь жил своей обычной утренней жизнью — кто-то тащил на плечах жерди для укрепления палаток, кто-то колотил молотом по наковальне, подправляя меч, кто-то нес мешок с рисом к котлу, в котором готовился завтрак.