— Я столько трудился, чтобы Мулан приняла участие в боях, а он ставит мне палки в колеса!
Ли Шанг в ярости шагнул к Чи Фу:
— Разговор не закончен!
— Полегче, капитан! Хоть ваш отец и генерал, я все-таки — советник самого императора! И, кстати, между нами — я сам получил эту должность. — Выговорив последние слова с откровенной издевкой, Чи Фу отогнул полог палатки: — Вы свободны, капитан!
Выйдя из палатки, Шанг увидел Мулан, и понял, что она все слышала.
— Эй, — окликнула она командира. — Я подержу его, а ты ему врежешь!
Но Шанг едва взглянул на нее и пошел дальше.
— Или нет… — продолжала она. — В любом случае знай, что ты — отличный командир!
Шанг приостановился на миг, но не стал оборачиваться, а снова зашагал вперед, сжимая кулаки. Мулан стояла, зачарованно глядя ему вслед.
— Я все видел, — заявил Мушу, становясь перед ней и скрещивая руки на груди.
— Что?
— Он тебе нравится!
— Нет, я…
— Да, мне все ясно! Иди в свою палатку! — повелительно воскликнул Мушу.
Мулан обиженно отвернулась и направилась прочь, но уже через несколько шагов на губах у нее появилась мечтательная улыбка.
Мушу нагнулся к Сверчку и заговорчески прошептал, потирая руки:
— Похоже, пришло время повлиять на ход событий! — и он довольно захихикал.
Подобравшись к выходу из палатки, они увидели, как полог раздвинулся, и Чи Фу, обмотав полотенце вокруг пояса и мурлыча под нос какую-то мелодию, бодрым шагом направился к реке — жара, видимо, доконала и его, и он хотел немного освежиться.
Мушу и Сверчок у него за спиной тотчас проскользнули в палатку.
Первое, что они увидели, был стоящий на столе портрет Чи Фу, держащего за руку самого императора.
Пока Мушу задумчиво рассматривал портрет, Сверчок вскочил на стол, обвалял свои лапки в ванночке с растертой тушью и прыгнул на лежащий рядом лист бумаги. Складывая лапки так и эдак, перепрыгивая по листу самым причудливым образом, Сверчок быстро «отпечатывал» на нем аккуратные ряды иероглифов. Когда работа была окончена, Мушу взял лист в руки:
— Покажи, что получилось? — и он стал читать: — «От генерала Ли. Дорогой сын, мы ждем у перевала. Будет очень славно, если ты явишься сюда». — Наклонившись к Сверчку, Мушу слащавым голоском проговорил:
— Чудесно, ничего не скажешь! Еще можешь добавить: «И будь так любезен, принеси розовых лепестков!» — Сверчок радостно закивал головой.
Мушу оскалил зубы и заорал на него:
— Он военный! Они так не пишут, нужно более решительно! — он скомкал лист бумаги и швырнул его в угол. — Ты понял меня?
Сверчок испуганно вытянулся перед ним и отдал честь, а затем снова прыгнул в ванночку с тушью и сразу — на лист бумаги. Щелкая по листу лапками, он стремительно запрыгал, печатая новый вариант письма. Мушу следил за ним и, как только письмо было окончено, схватил бумагу, просмотрел и с криком:
— Так лучше, гораздо лучше! — вскочил из палатки.
Найдя Хана у колоды с водой, Мушу вскочил к нему на спину и попросил с подчеркнутой фамильярностью:
— Мурёнка, детка, подвези нас! — но Хан только презрительно покосился на него, набрал из колоды воды и так фыркнул на дракончика, что тот кубарем слетел с его спины.
Чи Фу возвращался к своей палатке не в духе. Купающиеся воины обошлись с ним без всякого почтения. Они устроили в воде такие гонки, что не дали ему как следует помыться, он поскользнулся и упал в грязь, а потом потерял тапочки. Один тапочек был у него в руках, а второй он так и не нашел — его унесли волны, поднятые этими неотесанными оболтусами.
— Что за наглые разбойники, — ворчал он. — Вам придется купить мне новые белые тапочки! — выкрикнул он в сторону реки. В ответ на это с той стороны послышался дружный хохот и вопли. — И я не визжу, как девица…
Но тут он как раз сам отчаянно завизжал. Да и как было не завизжать — перед ним внезапно появилась из темноты громадная панда![7] Она хладнокровно взяла в пасть уцелевший тапок, который Чи Фу держал в руках, и стала его с видимым удовольствием жевать. На панде сидел верхом какой-то диковинный человек. Он протянул Чи Фу руку с бумагой и провозгласил:
— Сообщение от генерала!
Чу Фу с раскрытым от изумления ртом смотрел, как в пасти панды постепенно исчезает его тапочек. А сидящий верхом на панде всадник раздраженно сказал:
— Чего уставился? Никогда курьера не видел?
Чи Фу взял бумагу, которую странный человек протягивал ему, и с подозрением спросил: