— Не совсем так. Я, можно сказать, сам напросился сюда.
— И чем же вас привлекли наши места? Обычно летом люди предпочитают находиться совершенно в других краях.
— Как вы правы, как вы правы, Марсель Ринатович — в других краях! Только человек я женатый, и один уехать на море не могу, просто не дадут. Ладно бы ещё жена, но тёща! Жена во всём её слушает и без мамы никуда! Лучше уж на работе от них спрятаться.
— Да, уж, — улыбнулся Агеев, и продолжил, — зачем же вы тогда женились?
— Ах, дорогой вы мой человек, купился, как мальчишка, купился на невинную мордашку будущей жены, когда она объявила мне, что беременна, и обещание её матери подарить нам на свадьбу автомобиль моей мечты, Volkswagen Touareg.
— А в результате?
— В результате тесты на беременность оказались ложными, а вместо автомобиля дешёвый китайский драндулет «Джили МК Кросс».
— И сколько вы уже женаты?
— Три года, Марсель Ринатович, три года!
— А развестись?
— И куда мне идти? Прописан-то у жены, своей квартиры нет. Я же в 2014 году из Украины в Россию жить перебрался. В Киеве из родни уже никого не оставалось. Отца с матерью к тому времени похоронил. Умерли друг за дружкой. Сначала мать, а через девять дней отец — не перенёс её смерти, любил сильно. Пятьдесят лет вместе прожили! Есть две старшие сёстры, обитают где-то в Европах. Я-то родился поздно, сёстры к тому времени уже своих детей нянчили, да и жили отдельно.
— А чего на Украине не остались? Специальность у вас хорошая, нужная.
— Это здесь, в России, она нужная. А там бы дали в руки автомат и отправили воевать на Донбасс. Молодой парень 24 года, родни нет. А тут ещё квартира двухкомнатная в Киеве. Грохнуть меня могли бы за милую душу. В общем, квартиру я продал, и переехал жить в Нижний Новгород. Есть там один знакомый и с работой помог и с проживанием, а после я уже и гражданство получил.
— А жилплощадью, почему не обзавелись? Деньги то были, могли однокомнатную квартиру спокойно купить.
— Понимаете, Марсель Ринатович, ситуация нехорошая там вышла. Как говорится, кинули меня на деньги лопуха молодого. Риэлторы кинули, тем более на тот момент я ещё гражданство не получил. В общем, две третьи суммы от всех денег потерял…
— Да, прискорбно. А в армии вы служили?
— Нет, не служил. Не успел. Я после девятого класса пошёл в строительный колледж на специальность «строительство и эксплуатация зданий и сооружений». После колледжа сразу поступил в университет на факультет прикладной механики.
— Почему дальше по специальности не стали учиться, а избрали другой факультет?
— Да, знаете, друг сманил, то самый, который помог в Нижнем Новгороде устроиться. Я и не жалею, и в строительстве многое понимаю, и в механизмах.
— Тоже верно, лишних знаний не бывает.
— Согласен. В общем, службу в украинской армии я удачно избежал. А для российской уже по возрасту не подхожу.
— Так было же время?
— Да какое там время? Пока гражданство получал, пока женился, пока у жены прописался. Пришлось, конечно, пару раз в больнице полежать. Зачем год тратить на неизвестно что? Уж если идти служить, то по контракту. И деньги получишь и научишься чему-то.
— Возможно, вы и правы Егор Сергеевич, — сказал Агеев глядя на часы.
В этот момент в дверь кабинета постучали, и зашёл сержант Кибуля.
— Товарищ старший лейтенант, вот ключи от бокса, можно идти осматривать.
— Благодарю, сержант, — сказал Агеев, и уже обращаясь к Кузьменко, продолжил, — пойдёмте, осмотрим поле вашей предстоящей работы.
ШАРОВАЯ МОЛНИЯ
Старший лейтенант Агеев и инженер-механик Кузьменко шли по территории ИТК в сторону старого заброшенного кирпичного корпуса, куда в ближайшее время должны были доставить новые станки. До конца лета требовалось сдать цех в эксплуатацию. Агеев недовольно поглядывал на небо. С самого утра было душно и пасмурно.
— Скорее всего, скоро будет гроза, — сказал старший лейтенант.
— Плохо, — расстроился Кузьменко, — я зонтик не взял, а костюм не хочется мочить под дождём.
— Может ещё всё обойдётся, Егор Сергеевич, — сказал Агеев, подходя к дверям бокса и доставая из кармана ключ.
Открыв старый, покрытый ржавчиной навесной замок, старший лейтенант дёрнул створку двери на себя. Она нехотя поддалась. Люди зашли в помещение корпуса. Тусклый свет проникал через высокорасположенные окна, сплошь покрытые пылью и паутиной. На некоторых рамах стёкла были разбиты или вовсе отсутствовали. В цеху лежали груды битых кирпичей, металлический лом, доски, старая мебель, бумага.