- Лет тридцать точно прошло, - прикинул в уме Валет, - дядя Коля, земля ему пухом, он многому меня научил, и этому тоже.
- А меня ты научил, - сказал Лапа, вспоминая свой первый срок. - Точно, это было как раз в 1991 году, тогда ещё СССР приказал долго жить.
Спустя некоторое время, решив, что чифирь готов, они приступили к его дегустации. Едва каждый успел сделать по паре глотков, как раздался стук в дверь.
- Кто там? - крикнул недовольно Лапа.
В дверь просунулась лысая голова.
- Лапа, там новеньких надо разместить. Ты у нас завхоз тебе и определять, - сиплым плачущим голосом проговорила лысая голова.
- Сейчас приду, закрой дверь, - приказал он.
- Ну, что, Валет, пойдём, поглядим, кого нам бог послал? - обратился он к товарищу.
- Пойдём, поглядим.
МУРАВЬЁВ.
Июньское полуденное солнце, купаясь в безоблачной синеве неба, весело слепило своими лучами людей, что собрались перед двухэтажным зданием общежития, которое заключённые называли просто - барак. Солнце будто дразнило осуждённых, демонстрируя свою безнаказанность и свободу.
- А ты откуда, паря, будешь? - стараясь стоять спиной к солнцу, спросил завхоз у высокого крепкого парня, одетого в новую чёрную робу.
- Из Рязани я.
- О! "А у нас в Рязани - пироги с глазами, их едят, а они глядят", - пошутил Лапа, - не оттуда ли?
- Оттуда, - улыбнулся новенький нехитрой шутке.
- Понятно. А чем там занимался? По какой статье к нам попал?
- По 163-ей осуждён...
- Ого! Рэкетир что ли?
- Нет. Печник я.
- Печник??? - громко захохотал Лапа. - Пироги что ли вымогал?
Находящиеся рядом зэки весело заулыбались. Все поняли, у новенького появилось имя. Имя, под которым ему предстоит жить на зоне, и под которым его теперь все будут знать.
- Ну, значит так, Печник, - сказал завхоз, отсмеявшись, - тебя и Маляра определили в четвёртый отряд, то есть к нам. Как я понял, люди вы работящие. В ше-стой бригаде как раз таких не хватает. Пошли в барак, покажу, где будете жить.
Ночью Муравьёв, а с недавних пор - Печник, лежал на нижней шконке железной двухъярусной кровати, и в который раз размышлял о превратностях судьбы. Он, родившийся и живущий в городе, всегда стремился попасть на выходные или каникулы к своему деду в деревню. С дедом ему было интересно. Дед учил его ловить рыбу, разбираться в грибах и ягодах. Вместе они пилили и кололи дрова, вместе заготавливали на зиму лечебные травы, а ещё берёзовые и дубовые веники для бани. А квас, который дед делал сам, был самым замечательным напитком для мальчика, особенно после парной. Но больше всего Даниилу нравилось ходить с дедом и искать специальную глину, которая шла на постройку печей и каминов. Афанасий Савельевич, так звали дедушку, был печником, лучшим печником в округе. И он стремился передать свои знания и умения внуку. Родители мальчика не разделяли его увлечения деревенской жизнью. Мать, работающая главным бухгалтером на заводе, хотела, чтобы сын стал юристом. А отец, который работал на этом же заводе мастером в механосборочном цехе, желал для своего наследника карьеру не ниже начальника цеха. Сам же Даниил учился средне, стараясь не слишком сердить родителей плохими оценками. В школе ему было не интересно. Он искренне не понимал, для чего нужно изучать большинство предметов, которые, на его взгляд, совершенно в жизни не пригодятся? Так как с детства Даниил был довольно высоким и физически развитым, то школьный учитель по физкультуре уговорил Муравьёва заняться биатлоном. Уговорил по просьбе тренера спортивной школы, который заприметил мальчика, зайдя в спортзал по каким-то своим делам. Биатлон Даниилу понравился. Он сравнивал его со свободой, которую чувствовал только в деревне у дедушки, вдали от городских шумов, тяжёлых запахов, уличной толчеи. Свобода и чёткая цель, которую нужно достичь. Не смотря на давление родителей, после девятого класса Муравьёв из школы ушёл и поступил учиться в ПТУ на каменщика. Самое интересное, что учиться Даниил стал намного лучше, хотя в программе ПТУ были практически все школьные предметы. Почему юноша пошёл учиться на каменщика? Наверное, потому, что хотел стать печником, как и его дед, а может быть и лучше. Блуждая по просторам интернета, он находил очень много оригинальных дизайнов печей и каминов, отличающихся выдумкой и красотой, и это рождало в его душе восторг и азарт. После окончания ПТУ Муравьёв Даниил Петрович был призван в армию. Отслужив шесть месяцев, уже младший сержант Муравьёв перевёлся на контрактную службу сроком на три года. Бывший биатлонист стал снайпером. Таким способом он хотел поднакопить денег, а после завершения контракта открыть свою фирму по строительству бань, печей и каминов. Так оно и случилось. После увольнения из армии Даниил купил грузовую "ГАЗель", и вместе с дедом, который был ещё достаточно бодрым в свои шестьдесят шесть лет, занялся печным бизнесом. Дела пошли хорошо. Сначала помог авторитет деда, которого многие знали, а со временем люди отметили красивую и качественную работу самого Даниила. Плюс помог интернет. Муравьёв не пожалел денег на хорошую видеокамеру, на которую снимал свои лучшие работы и выкладывал на ютуб. Это привлекло новых клиентов. Очередной клиент из интернета, молодая двадцати трёх летняя девушка, очарованная не только работой, но и самим мастером, стала его женой. И вот, через пару лет после свадьбы, когда Даниил отдыхал с женой в Турции, его дед взялся делать очередной заказ. Вместе с ещё одним работником, которого Муравьёв принял к себе на работу, Афанасий Савельевич довольно быстро справился с заказом. А вот дальше начались проблемы. Сам Даниил, когда с кем-либо договаривался о работе, составлял договор. Дед же, привыкший верить людям на слово, никакого договора не составил, чем и воспользовался недобросовестный заказчик. Не желая платить, он сначала раскритиковал всю работу старика. А после и вовсе послал того куда подальше. В результате пожилой человек слёг с сердечным приступом в больницу. Вернувшийся из Турции Муравьёв был ошарашен свалившимися на него новостями. В больнице он узнал от деда все подробности и решил наказать нахального клиента. Ничего не сказав своим близким, он в лучших традициях братков из девяностых, "наехал" на неплательщика, угрожая тому физической расправой. Испуганный халявщик заявил, что готов заплатить, попросив сутки времени для того, чтобы собрать деньги. Когда через сутки Муравьёв пришёл за деньгами, то во время их получения был задержан сотрудниками полиции и обвинён в вымогательстве. В принципе тюрьмы можно было избежать. "Жертва" вымогательства намекала на небольшую мзду, за которую поможет закрыть это дело. Но глубоко возмущённый Даниил столько всего наговорил наглецу, что тот сильно обидевшись, решил, что Муравьёву самое место в тюрьме. Два других события, последовавшие через некоторое время после ареста, нанесли глубокую душевную рану Даниилу. Сначала скончался дед. И без того больное сердце не выдержало очередного удара - весть об аресте внука. А Муравьёв даже не смог с ним попрощаться. А потом на развод подала жена, сказав, что не намерена ждать, а потом и жить с уголовником. После смерти деда только месть занимала все мысли Даниила. А после предательства жены в его душе что-то перегорело, и холодная ярость сменилась равнодушием. И вот он здесь, в этом душном и неказистом бараке, рядом с десятком таких же, как и он горемык. Самое интересное, что шутка завхоза про "пироги с глазами, которые глядят, когда их едят", каким-то непонятным образом растопила равнодушие, которое в его душе царствовало всё последнее время. У Даниила проснулся интерес к жизни. Ко всем этим людям, которые по воле судьбы оказались здесь. Кто они: его сосед по кровати Маляр, властный завхоз Лапа, неприметный и ловкий Валет, трусливые шныри, что крутятся рядом с Лапой и Валетом, заглядывая им преданно в глаза, громогласный сержант Кулиба, умный и расчётливый старший лейтенант Агеев? С этими мыслями Печник уснул. А во сне Афанасий Савельевич угощал внука своим квасом и аппетитным яблочным пирогом, который смотрел на Даниила ярко-голубыми глазами Маляра и моргал большими, как у девушки ресницами.