— Кабы у нас адвокаты все были похожи на вас, тоже было бы замечательно! — не остался в долгу полковник.
— Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку! — засмеялся Карабчевский. — Но все же остался в тени событий главный вопрос, для вас самый важный, как я понимаю. Кто же убил и Конона Матюнина, и того неизвестного, которого мы все так долго принимали за первого? Заодно я хотел бы услыхать и историю про исчезнувший кушак, с которого начали мы нашу интересную и захватывающую беседу!
— Да с кушаком все просто! — улыбнулся сыщик. — Тот убитый, которого нашли на огородах бортника в Кузнерке, связан был по рукам и ногам обрывками кушака. И рот куском кушака был забит. Конечно, все эти пояса очень схожи, но все же он по цвету подпадал под описание кушака Конона Матюнина. Оттого, что кушак был приведен в негодность, и не оказалось его на теле второго убитого, а только азям с синею заплатою, да котомка с документами.
Но не только это сближает этих двух покойников, и устанавливает между ними связь загадочную. Ведь убитого и обезглавленного безумным волхвом нищего, как вы помните, видели еще живым многие крестьяне в Старом Мултане, и на нем одет был азям Матюнина. Конечно, это был уже не Матюнин, поэтому он и пил, и курил. Ведь у него не было эпилепсии, как у первого.
— Это и был убийца Матюнина? — спросил с любопытством адвокат.
— Имею на этот счет пока лишь предположения, — сказал задумчиво полковник. — Ведь Матюнина убили не просто так. По моей версии, ему наконец повезло, и он нашел клад. Только клад этот оказался, как говорят кладоискатели, злой. Он не принес счастья своему обладателю. Шайка таких же бродяг, как он сам, выследила несчастного, возможно, при попытке его продать на базаре одну-единственную золотую монету, чтобы раздобыть денег на еду. Они шли за ним по пятам, двое из них даже, похоже, ночевали вместе с Матюниным в доме Санникова, чтобы не упустить его из виду. Возможно, они были знакомы прежде, по предыдущим странствиям Матюнина в поисках зарытых сокровищ.
Он беспокоился, чувствуя опасность, утром встал пораньше и попытался скрыться от преследователей. Очевидно, это ему не удалось. Где-то на окраине Кузнерки его поймали, связали, оттащили к пустынным огородам и пытали там ножами, чтобы выведать, где прячет он найденный им клад. Скорее всего, Конон Матюнин так и умер, не сознавшись, не отдав своей заветной мечты в чужие руки. Впрочем, его все равно убили бы, чтобы не разболтал.
После его мучительной и медленной смерти разбойники, распаленные видением близких, но все еще недоступных сокровищ, порешили прибегнуть к помощи подземного вотяцкого божества Акташа. Либо назначили они промеж себя кого-то одного в жертву, либо, что выглядит более вероятно, один из них (известно ведь, что в доме Санникова ночевало их двое) отправился в лес за вотским колдуном, которого знавал ранее, а второй должен был найти в придорожных кабаках подходящего для этой цели бездомного, желательно пьяницу. Он мог прихватить с собою для приманки жертвы и азям Матюнина. Полагаю, что ежели полиция прочешет округу в районе Нового Мултана и Асинера, ей удастся найти свидетельства о каком-нибудь нищем, пропившемся до исподнего в тот день. Такого человека могли подобрать, обласкать, одеть в вещи, снятые с убитого ранее Матюнина, и заманить в лес, к месту, заранее условленному. Там и произошел второй акт мултанской трагедии. Я мог бы сразу поискать такие свидетельства, да полагал, что урядники местные с этим справятся лучше меня, ежели им все правильно объяснить. Мне же следовало торопиться в Мамадыш, чтобы успеть вновь открывшимися обстоятельствами не допустить страшной судебной ошибки, если, паче чаяния, усилия ваши и ваших товарищей по защите вотяков не принесут успеха.
— Вы что-то недоговариваете! — воскликнул Карабчевский, внимательно наблюдавший за лицом сыщика. — Я же по глазам вижу! Не пытайтесь обмануть столь опытного психолога, как я! У вас ведь и подозреваемый есть? Да?!
— Пока только подозреваемый, — сказал сыщик. — Думаю, что к делу этому причастен проходивший основным свидетелем обвинения каторжник Голова. Во-первых, учесть следует, что осужден он за убийство весьма хладнокровное, стало быть, дела ему такие не в диковинку. Во-вторых, пойман он был с подложными документами, следовательно, и тогда ему были все резоны взять котомку Матюнина, имея в виду впоследствии воспользоваться его паспортом. Он же котомку мог оставить на месте жертвоприношения, когда от медведя спасался.
Константин Афанасьевич усмехнулся своим мыслям.