- Она подойдёт, - спокойно произнесла Целестина и отпила морс. - Потребовалось чуть больше времени, чем обычно, чтобы привести себя в порядок.
- Девочка, - Сильвестр кривовато и снисходительно улыбнулся, демонстрируя ряд ровных вставных зубов.
В это время глаза Целестины расширились, она вытянулась по струнке, добавив к колу в позвоночнике, с которым она ходила и сидела, железный прут, чем привлекла внимание Максима Аркадьевича. Он обернулся на дверь.
Его новоявленная невеста «привела себя в порядок» весьма экстравагантным способом. Такой наряд подошёл бы скорее для пикантной вечеринки для двоих, будь хотя бы один из них любителем подобного фетиша. Максим не был. Или для карнавального костюма какой-нибудь конфеты, розового зефира, нимфетки, если карнавал для взрослых.
Мира была в чём-то гипюровом, воздушном и сочно-розовом, с пышной, короткой юбкой, в коротких чулках, едва прикрывающих коленки, с рядами стразов, и в туфлях на высоком каблуке, смотрящимися нарочито нелепо с таким нарядом, как мамины туфли на трёхлетней девочке. Дополняли образ яркие губы, и умело подкрашенные глаза.
Мира обошла стол под молчаливыми взглядами присутствующих, прокрутившись вокруг своей оси перед дедом, и села рядом с ним, напротив Максима, выразительно хлопая глазами с накладными ресницами.
- Что ты хотела сказать своим внешним видом, дорогая? - прошелестела Целестина.
- Я хотела понравиться своему жениху, - пропела девушка и посмотрела в упор на Максима, облизнув вызывающе губы, скромно сложив руки на коленях.
- Не стоило затруднений, - ответил Максим. - Признаю, я польщён.
- Разве я не прелесть? - Мира почти легла на приборы, из низкого выреза показалась грудь, мелькнула светлая ареола.
- Несомненно, - подтвердил Максим, изучив, как следует, очертания рук - на сгибе локтя было скопление мелких родинок, - ключицы, тонкую шею, маленькие ушки, содержимое выреза... особенно содержимое.
Грудь не была большой, но упругой, аппетитной, округлой формы, и даже манящей. Бонус во всей этой ситуации - внешняя привлекательность будущей супруги.
На какой-то момент он забылся, организм ожидаемо среагировал на провокацию, из морока Макса выдернул кашель Целестины и невозмутимый взгляд Мирославы. Она, кажется, наслаждалась эффектом.
- Для чего этот маскарад? - наконец подал голос Сильвестр, смотря таким же невозмутимым взглядом на внучку.
Они не так уж не похожи, как кажется на первый взгляд. Дед и внучка. Родство не столько видно, сколько ощущается одна кровь, одна кость, и это не вымыть поколениям и посторонним генам.
- Должен же мой жених видеть, какая замечательная сахарная обёртка ему достанется на том куске говна, который ты ему подсовываешь в моём лице, дедушка, - пропела Мирослава, её яркие губы растянулись в наигранной улыбке. Ресницы быстро взлетали и опускались, как опахала.
- Для этого не обязательно наряжаться малолетней проституткой, - спокойно заметил дед и продолжил трапезу.
- Это костюм мультяшки! Прелестной мультяшки, как кусок сахарной ваты, как ей и полагается.
Мультяшка!
Макс оглядел ещё раз Мирославу. Отличный образ. Лисьи же глаза, подчёркнутые макияжем, добавляли в образ искусственности. Действительно, сахарная обёртка для куска говна. Говна, куда он умудрился наступить, и ему придётся наступать и наступать, при этом не морщиться от вони и попытаться не растянуться во весь рост, упав лицом в эти испражнения.
Мультяшка!
Максим Аркадьевич засмеялся в голос, не давая себе труда сдержаться. Идиотская ситуация, идиотская акция протеста альтернативно одарённой невесты, да и сам он недалеко ушёл. Нервы начали сдавать...
- Что ж, тебе удалось рассмешить будущего мужа, Мира, - проговорила Целестина. - Это хороший знак.
Она улыбнулась и сухо посмотрела на Макса, тот собрался и вернул такую же сдержанную улыбку, предварительно извинившись за свою реакцию.
Сильвестр встал, сказав, что устал и нуждается в отдыхе, назначив встречу с Максимом и юристами на восемь утра, бросив цепкий взгляд на внучку, будто говорящий: «Я слежу за тобой», и вышел из столовой, пожелав всем приятного вечера. Целестина последовала за хозяином, коротко посоветовав Мире привести себя в божеский вид. Максим заметил, в свою очередь, что вид прелестный, и Мультяшка, если ей угодно, может так наряжаться хоть каждый день. Если уровень её интеллекта позволяет это делать, он не возражает.
И тоже встал, направившись к входной двери.
За столом осталась только Мира. И уже в дверях Максим обернулся на проход, ведущий в столовую. Там, за огромным пустым столом, сидела девочка в нелепом наряде, и верно ему померещилось, что в глазах у неё стояли слёзы.