— Ну вот, — сказал Муми-папа. — Все, что тебе надо сейчас делать — это идти спать. Я буду стоять на страже всю ночь, так что тебе нечего бояться. Завтра ты будешь ночевать в моем маяке. Если б я только знал, почему он не работает… Ну что, там уютно?
— Просто прекрасно, — ответила Муми-мама, заползая под парус.
Малышка Мю как всегда гуляла сама по себе. Но это не имело значения, потому что она была членом семьи, которому удавалось справляться со всем самостоятельно. Пока все шло хорошо.
Муми-тролль наблюдал, как Муми-мама повернулась раз или два на влажном матрасе, пока не нашла свое любимое место, тихонько вздохнула и заснула. Из всего необычного самым необычным было то, что Муми-мама заснула на новом месте, не распаковав вещи, не приготовив постели, не пожелав всем спокойной ночи перед сном. Она даже оставила свою сумку на песке. Это было страшновато и в то же время весело, это означало, что произошли настоящие перемены, а не просто приключение.
Муми-тролль высунул нос из-под паруса. Снаружи сидел на страже Муми-папа, поставив перед собой штормовой фонарь. Его тень была очень длинной, и сам он выглядел намного больше, чем обычно. Муми-тролль опять свернулся в клубок и положил лапы на свой теплый животик. Он отдал себя снам. Они были синие и качающиеся, такие же, как море в эту ночь.
Утро наступало медленно. Муми-папа был наедине со своим островом, который с каждым часом принадлежал ему все полнее. Небо начало светлеть, и скалы выросли огромной неровной массой, а над ними Муми-папа увидел маяк. Он появился наконец, громадный и черный на фоне серого неба. Он был гораздо больше, чем Муми-папа представлял себе, потому что именно в этот предрассветный час одинокий и бодрствующий чувствует себя беспомощным, и все кажется ему опасным.
Муми-папа потушил штормовой фонарь, и берег исчез. Муми-папа не хотел, чтобы маяк увидел его до срока. С моря дул холодный утренний ветер, с другой стороны острова доносились крики чаек.
Маяк, казалось, вздымался все выше и выше над сидящим на берегу Муми-папой. Он походил на модель, которую Муми-папа не успел закончить. Сейчас он заметил, что крыша у маяка не такая заостренная, как он думал, и что там нет поручней. Муми-папа долго смотрел на темный и покинутый маяк, и постепенно тот начал уменьшаться, приближаясь к давно вынашиваемому образу.
«Во всяком случае, это мое, — подумал Муми-папа, зажигая трубку. — Я захвачу маяк, я преподнесу его моей семье и скажу: „Здесь мы будем жить. Внутри мы в безопасности, там с нами не может случиться ничего страшного“».
* * *Малышка Мю глядела на восход, сидя у подножия маяка. Внизу в полумраке лежал остров, напоминающий большого серого потягивающегося кота, выпустившего когти; обе его лапы покоились в море, хвостом служил длинный узкий мыс. Шерсть на кошачьей спине стояла дыбом, а глаза были невидимы.
— Да! — сказала Малышка Мю. — Это не простой остров. Он лежит на морском дне не так, как другие острова. Могу поспорить, здесь что-то случится.
Она свернулась калачиком и ждала. Солнце вставало над морем, все обретало цвета и тени. Остров обретал форму и втягивал когти. Кот исчез. Все засияло, и белоснежные чайки закружились над водой. Тень от маяка широкой темной лентой протянулась через остров к берегу, где находилась лодка.
А вот далеко внизу показались все остальные, с высоты похожие на муравьев. Нагруженные корзинами Муми-папа и Муми-тролль вышли из-за кустов акации и вступили в тень маяка. Здесь они сделались еще меньше — три маленьких белых точки и остановились, задрав головы, чтобы разглядеть то, что возвышалось над ними.
— Ох, какой же он большой! — выдохнула Муми-мама и застыла на месте.
— Большой?! — закричал Муми-папа. — Он огромный! Это, наверное, самый большой маяк из всех когда-либо построенных. И знаешь ли ты, что это самый последний населенный клочок земли. Все остались далеко позади. Впереди только море. Замечательно осознавать это, правда?