— Ну, ему около тридцати лет, может быть, чуть больше. Он сначала проехал мимо меня, потом остановился и подождал, пока я подойду. Я заметила, что он все время смотрел на мои ноги, когда я садилась в машину. Держался он уверенно. Ну, вы понимаете, что я хочу сказать...— Девушка покраснела.
— Я понимаю,— мягко произнес Мейсон.— Но тем не менее мне нужны подробности. Это очень важно, поймите. Не упоминал ли он случайно в разговоре о чем-нибудь, что могло бы навести нас на след?
— Нет. Знаю только, что он ужасно спешил в Лос-Анджелес. Он сказал, что у него там важное дело. Темные глаза. Не черные, а скорее, темно-карие. Маленькие черные усики. На нем была коричневая фетровая шляпа и смокинг. На рубашке должен был остаться след губной помады — он прижал мою голову к своей груди, как раз когда я красила губы.
— Где ваша губная помада?
— В сумке. Я сунула ее обратно перед тем, как мы врезались в эту машину.— Голос Стефании дрогнул.
— Вы, кажется, упомянули о том, что выдернули ключ зажигания?
— Да.
— Что вы сделали с ним?
— Я... не помню... Наверное, тоже положила в сумку.
— Где сумка? — быстро спросил Мейсон.
— Ее вынули из машины. Сиделка принесла мне ее вечером.
— Вы заглядывали в нее?
— Да, чтобы взять кое-какие мелочи.
— Где она сейчас?
— В ящике.
Мейсон открыл ящик прикроватного столика, достал несколько потрепанную черную сумку и протянул ее девушке. Она нетерпеливо щелкнула застежкой и, порывшись внутри, протянула ему кольцо с ключами. Ключей было три. Перри внимательно рассмотрел каждый из них.
— Вот это,— медленно произнес он,— ключ от машины. Два других, по-видимому, от дома.
Взгляд его стал рассеянным, потом снова оживился.
— Скажите,— снова обратился адвокат к девушке,— полиция знает об этих ключах?
— Я сказала одному из детективов, что, когда этот человек стал приставать ко мне, я выключила зажигание и вытащила ключ.
— Он не спросил, что вы сделали с ним?
Девушка рассмеялась...
— Конечно нет. Он ведь не верил ни единому моему слову.
— Вы хорошая актриса? — неожиданно спросил Мейсон.
— Понятия не имею, а что?
— Если я сейчас отнесу эти ключи в полицию, это вызовет массу подозрений. Никто не поверит, что вы просто забыли о них. Предположим теперь, что вы даете показания в суде и рассказываете все с самого начала. Я спрашиваю вас, что вы сделали с ключами зажигания. Вы пытаетесь вспомнить, напрягаете память, потом открываете сумочку и перед носом всех присутствующих достаете оттуда кольцо с ключами. Ну как?
— Не знаю... Во всяком случае, я могу попытаться.
— Только помните: это должно выглядеть совершенно естественно. Вернемся к человеку за рулем. Можете вы припомнить что-нибудь еще?
— Нет.
— Этот смокинг...— задумчиво размышлял Мейсон.— Он не упомянул, по какому случаю так нарядился.
— Нет.
— А между тем это, несомненно, важно.
— Я вас не понимаю. Многие носят смокинги.
— Попробуйте остановить первые пять тысяч машин, проезжающих по автостраде в десять вечера, и посмотрите, сколько человек будут одеты в смокинги.
Глаза девушки почти скрылись под густыми ресницами.
— Да-а-а...— медленно протянула она.— Теперь понимаю. Это, действительно, странно.
— В этом-то все и дело,— продолжал Перри.— Это ключ к разгадке любого преступления. Вы отмечаете нечто необычное и, беря это за основу своих умозаключений, переходите от общих положений к определенным частным выводам.
Адвокат помолчал, размышляя о чем-то, затем вернулся к прерванному разговору.
— Вы выехали из Бекерсфилда часов в десять, не так ли?
— Да.
— И вы думаете, этот человек приехал в Бекерсфилд из какого-нибудь места, расположенного севернее?
— Я вовсе не уверена в этом. Я просто не заметила, откуда появилась его машина. Ведь автострада делает там поворот.
— Был в машине какой-нибудь багаж?
— Я не заметила, но ведь багаж мог быть и сзади.
— Не думаю. Вряд ли он успел бы взять его оттуда после катастрофы.
— Пожалуй, вы правы.
— Были ли у него кольца на руках?
— Да. На правой руке — бриллиантовый перстень. Я заметила, что пальцы у него толстые, словно обрубленные, но ногти отполированные, ухоженные.
— Значит, он был без перчаток?
— Да.
В дверь постучали. Стефания поморщилась, но тотчас же откликнулась:
— Войдите.
Макс Олджер открыл дверь. Молодой человек робко жался сзади.
— Входите же, Джек,— обратилась к нему девушка,- -я не кусаюсь.