Потом наступила болезнь. Скрыто, медленно, неумолимо. На снимках можно было видеть те ужасные изменения, которым подверглось лицо* светловолосой женщины. Последние снимки, в 1963 -1964 годах, запечатлели ее бледной, держащейся под тяжестью бриллиантов на ногах только усилием воли, но продолжающей, несмотря ни на что, свою миссию. А потом — внезапная смерть. И невероятный национальный траур, рыдания толп народа, похороны, горе Руйц-Ибарро, запершегося в своем дворце и желавшего отказаться от власти.
И мумия-блондинка (шедевр знаменитого профессора, мастера по бальзамированию, который работал целый год, чтобы трансформировать Мерседес в субстанцию почти бессмертную) покоилась в Доме Рабочего Синдиката, охраняемая днем и ночью отрядами «дескамизадос».
— С того дня, когда военная хунта опрокинула Руйц-Ибарро и захватила власть,— сказал И. С., собирая снимки,— он вынужден был покинуть страну, но Мерседес, мумия Мерседес, страну не покинула. Она царствовала по-прежнему, окруженная специальными лампами и букетами цветов в Доме Рабочего Синдиката, окруженная тем же поклонением.
— И, конечно, это не нравилось хунте,— заметил Коста Бассович с усмешкой.
— А вы поставьте себя на их место! — сказал И. С.— Они опрокинули тирана, врага нации и народа, а нация и народ продолжают поклоняться жене тирана!.. Это было для них невыносимо.
— Вот тогда они и решили заставить мешавшую им мумию исчезнуть,— прибавил Гунтер.— Скромно и быстро.
— Очень скромно и очень быстро,— подтвердил И. С.— Однажды ночью команда офицеров по приказу генерала проникла в Дом Синдиката и увезла гроб,
Он откинулся назад, долго сморкался, потом выпрямился, уставившись на листву парка.'
— Тогда все и началось.
И. С. встал и, подойдя к окну, с отсутствующим видом разглядывал парк, разбитый в форме звезды на берегу Потомака. Похожий на большого белого медведя, слегка траченого молью, он всегда одевался в старые, мятые костюмы и носил башмаки для гольфа, тоже весьма поношенные... И. С. был известен среди снобов Вашингтона своим полным пренебрежением к элегантности, но на это ему было ровным счетом наплевать.
— В то время как Эрнесто Руйц-Ибарро устраивался в Мадриде в комфортабельном изгнании, гроб Мерседес должен был начать тайное путешествие в несколько эта-нов. А если быть точным, то не гроб, а гробы, так как, похоже, хунта, чтобы запутать следы, заставила похоронить двадцать пять гробов в разных местах. Во всяком случае, правильный след, кажется, тот, что ведет в Италию, на маленькое кладбище возле Милана, в Санта-Клара ди Пиомбино. Почти установлено, что военное правительство осуществило переговоры с Ватиканом на самом высоком уровне и что папа согласился принять тело Мерседес и позаботиться о том, чтобы ее похоронили тайно и под чужим именем. И эта монашенка, мать Анна-Мария, настоятельница маленького монастыря в Санта-Клара ди Пиомбино, была вынуждена заняться погребением «Мадонны Дескамизадос», ставшей Марией-Анжелой Доминиати.
— Почему вы сказали «кажется»? — спросил Г унтер.— Это был неверный след?
— Похоже на то,— ответил И. С.— Прочитайте это.
Он протянул газету. Это был итальянский выпуск
«Иль Мессажеро». Два столбца были отчеркнуты красным карандашом.
Гунтер и Бассович прочли:
В ночь с семнадцатого на восемнадцатое сторож кладбища Санта-Клара ди Пиомбино был разбужен шумом, доносившимся с кладбища. Джузеппе Монзальви мужественно направился в сторону шума и обнаружил двух неизвестных, которые пытались вскрыть могилу. При появлении сторожа осквернители могилы убежали, побросав свои инструменты. Тогда Джузеппе Монзальви с изумлением обнаружил, что гроб пуст и содержит лишь кирпичи. Полиция расследует эту странную историю. Предполагаемая умершая была похоронена под именем Марии-Анжелы Доминиати в 1964 году».
— Это может оказаться и ложным следом,— заметил Гунтер, положив газету.
— Сомневаюсь,— возразил И. С., протягивая ему другой номер «Иль Мессажеро».
Они прочли столбец, отмеченный красным карандашом на второй странице.