— Гибсон и Андропулос,— сказал Гунтер), обнажив в улыбке свои белоснежные зубы.— Гибсон — это я,— добавил он.
— Не сомневаюсь,— проговорила молодая ди Магистрис с легкой усмешкой.
— Вы грек, мистер Андропулос? — обратилась она к Бассовичу.
— По рождению, и только наполовину,— ответил Бассович своим самым «сексуальным» голосом: глубоким, ласкающим и слегка вибрирующим, действие которого на женщин всех возрастов и положений было ему известно.— У меня еще половина арабской крови. Точнее, ливанской.
— Потрясающе! — Диана, наклонила голову набок и внимательно рассматривала Бассовича.
— А вы? — спросил Бассович.
— Я?
— Да, вы. Какая кровь смешалась в вас?
— В нашей семье нет смеси! — со смехом ответила девушка.— Ди Магистрис никогда не примешивали не итальянской, чужой крови, предпочитая римскую.
— Вы и монсиньор ди Магистрис — последние потомки вашей знаменитой семьи, не так ли? — Бассович буквально обволакивал ласковым взглядом молодую блондинку с мускулистыми бедрами.
— Да, до следующего поколения.
Бассович с сомнением покачал головой.
— Есть только небольшая неприятность,— осторожно начал он.
— Какая же неприятность?
— Это то, что у монсиньора ди Магистриса нет сестры, так как он единственный сын.
Улыбка мгновенно исчезла с губ молодой блондинки. В салоне наступила тишина, нарушаемая только тиканьем часов.
— А вы комик, господин Андропулос! —наконец проговорила Диана сухим тоном.
— Да, очень забавно.— Бассович продолжал улыбаться.-- Уверен, что заставлю вас еще больше развеселиться, когда спрошу, кто вы такая, если не сестра синьора Магистриса?
— Вы уверены в том, что говорите? —спросил Гунтер.
— Уверен. У меня были довольно подробные сведения о Гвидо ди Магистрисе. У него никогда не было сестры!
— Это интересно! — заметил Гунтер.— И часто вам случается выдавать себя за других?
Маленькая мускулистая блондинка встала. Лицо ее было бледно, губы плотно сжаты.
— Советую вам выйти из этого дома, прежде чем я скажу слугам, чтобы они вышвырнули вас вон! Вы, вероятно, оба сумасшедшие.
Бассович встал и осторожно положил руку на ее плечо.
— Спокойно, моя несравненная,— обратился он к Диане по-прежнему приятным тоном.— Мы джентльмены и...
Он не успел докончить. С необычайной быстротой и с не менее замечательной силой девушка нанесла ему удар бедром. Коста описал параболу и оказался на полу, четырьмя копытами в воздухе, посреди обломков восхитительного мозаичного столика. Когда он коснулся пола, то получил вдобавок каблуком в челюсть и на некоторое время отключился. Г унтер сделал шаг в сторону, чтобы отрезать путь молодой блондинке. Она стояла перед ним, подобравшись, с руками, вытянутыми вперед подобно саблям, с напряженным торсом, на полусогнутых ногах — словом, в классической позиции «каратэ».
— Хорошая техника! — вынужден был, как знаток, признать Гунтер.— Вы давно практикуете?
Блондинка не ответила. Она медленно передвигалась, не спуская с него глаз. Зеленый взгляд был твердым и напряженным, а круглое лицо выражало неумолимую решимость. Ощущение силы исходило от всего ее тела, плотного и мускулистого. Гунтер заметил утолщения и мозоли на кончиках ее пальцев и ребрах ладоней. Эта девушка прошла долгую и жесткую школу учения, часами ударяя по «шакивара». Тот прием, которым она вывела из строя Бассовича, скорость и точность ее удара ногой достаточно сказали Гунтеру об уровне техники этой девицы. Она была опасна умела убивать голыми руками. Ее руки представляли такую же опасность, как если бы в них было оружие.
Напряженная, она ждала его действий, едва уловимыми движениями перемещаясь медленно влево.
Гунтер решил рискнуть. Он сделал простой «мае черн» — удар ноги прямо вперед, и последовала мгновенная защитная реакция. Девушка сместила бедра, правой рукой отклонила ногу Гунтера и сделала прямой выпад левой рукой. Безукоризненный выпад, который нокаутировал бы Г унтера, если бы он бросился вперед. Он невольно присвистнул.
— Превосходно! — вырвалось у него.
В ту же секунду, с гортанным криком, его враг предпринял атаку, применив «маваши жери», один из самых трудных по исполнению ударов ногой, с «тате-цуки» (вертикальный удар кулака в область сердца). Гунтер блокировал серию и нанес ей точный удар локтем в бок.
Блондинка издала глухое ворчание от боли и двумя быстрыми шагами отступила. Она гримасничала, восстанавливая дыхание. Удар Гунтера был болезненным, а выпад был таким стремительным, что длился едва ли секунду.