Ошеломленный такой наглостью, Бассович взглянул на Гунтера и прошептал:
— Невероятно!.. Он же еще нам читает мораль!
— В конце концов, я даже не знаю, кто вы такие,— продолжал ди Натто, все более воодушевляясь.— Не знаю, откуда вы приехали и почему вас хотели убить в моем отеле.
Бассович понимающе покачал головой.
— Браво, супермен! Лучшая защита — это нападение. Ты просто силен!
— Теперь мне нужно пойти известить начальство,— сказал тот, вставая.— В Колизинетта есть карабинеры. Они будут здесь менее чем через час.
Он хотел встать, но вынужден был снова сесть, когда Коста ткнул дулом своей «Кобры» ему между глаз.
---Брось это, ди Натто. Ты начинаешь утомлять меня.
— Вы не имеете права...— начал тот.
— Знаю. Ты, ты имел право дать четверым убийцам возможность стрелять в нас ночью, когда мы спали. Ты имеешь право издеваться над нами, а нам остается только терпеть это?!
Бассович начал нервничать. Он потерял свою ироническую улыбку и насмешливый тон. Небольшой тревожный огонек зажегся в глубине его глаз факира. Гунтер, который знал Косту достаточно хорошо, подумал, что синьор ди Натто рискует закончить свой жизненпый путь. Бассович бывал жестоким, когда его доводили до такого состояния.
— Наш друг ди Натто даже и не думал издеваться над нами. Не так ли, синьор ди Натто?
— Разумеется,— подтвердил тот,— но я все же должен оповестить власти. В моем отеле была попытка убийства...
Гунтер положил руку на плечо маленького плешивого человека.
— Ди Натто, почему эти люди хотели нас убить?
— Откуда мне знать?
— Потому что вы привели их к нашим комнатам!
— Это ложь! — закричал хозяин «Августина».
— Никогда не следует называть лжецом человека, держащего револьвер,— сказал Гунтер.— Это очень рискованно.
— Я не знаю этих людей,— настаивал ди Натто.
Он дрожал, так как «Магнум-44» уперся ему в подбородок.
— А не была ли вашей идеей эта стрельба из ружей? — продолжал Гунтер.— Или убийцы были посланы другими? А может быть, дело идет просто о мщении мэра Ларкара, которому я преподал урок? Или ветер дует с другой стороны? Итак?
Ди Натто снова стал потеть.
— Я не знаю, о чем вы говорите. Я не знаю, кто эти убийцы И почему они хотели вас убить. Я мирный коммерсант. Мне нечего бояться на следствии. У меня много связей в Риме!
Бассович бросил нервный взгляд на Г унтера.
— Ничего не вытянешь — это настоящий осел!
— Вы думаете, вам удастся убедить его в том, что молчание дорого ему обойдется? —- спросил Гунтер у Косты.
Волчья улыбка обнажила ровные белые зубы Бас-совича.
— Полагаю, что да.
—Тогда действуйте!
Бассович сунул свою «Кобру» за пояс и нагнулся к ди Натто.
— Послушай, супермен, я тебя спрашиваю в последний раз: кто послал этих убийц?
— Не знаю.
— Ну как хочешь,— сказал Коста.
Он пошарил в своих карманах и вытащил моток нейлонового шнура. Быстрыми взмахами руки он так связал маленького человека, что тот не мог пошевелить ни ногой ни рукой. Бассович был замечательным мастером по допросам, использующим трудные и деликатные приемы. Иногда даже проявлял свирепость.
Сейчас он привязал ди Натто к его стулу и просмотрел все узлы: старый моряк не смог бы сделать лучше.
— Это незаконно! — вопил ди Натто.— Вы не имеете права так обращаться со мной!
— Смешно слышать, как эти подонки всегда взывают к законности, когда попадаются! — задумчиво проговорил Бассович.— Никто не вопит громче, чем мерзавец, убийца старых женщин, когда его начинают бить.
В этот момент дверь комнаты осторожно отворили, и маленькая фигурка обеспокоенной Джузеппины показалась на пороге. Она смотрела на удивительный спектакль: всемогущий господин Ларкара Рочча сидел, связанный, на стуле, подобно сосиске.
— Входи, малышка,— сказал Гунтер.
— Мадре миа...— забормотала девушка.— Что вы сделали с синьором ди Натто?
— Мы забавляемся! — весело ответил Бассович.— Играем! Он первый начал вместе со своими дружками и их ружьями, а мы теперь продолжим!
— Джузеппина! — побледнел ди Натто.— Беги за полицией! Позови карабинеров! Они хотят меня убить!
Маленькая служанка округлившимися глазами смотрела на своего хозяина, потом внезапно на нее напал сумасшедший смех. Она смеялась с горечью, неудержимо, ломая руки, зажимая себе рот, в то время как ее хозяин, вне себя, фиолетовый от гнева, изрыгал проклятия.