-- Несчастен?
— Да, из-за меня!
Бассович осторожно положил свою сигару, сел на кровати и тихонько взял руки маленькой сицилианки. Он, безусловно, обладал даром разговаривать с сентиментальными женщинами, поэтому покачал головой и улыбнулся болезненной улыбкой.
— Откуда ты это знаешь?
— Синьор Г унтер сказал мне.
— А! — мрачно воскликнул Коста.— Он не должен был этого говорить! Он же мне обещал!
— Но это правда?
— Да, правда! — с дрожью в голосе ответил Коста.
— Вы влюблены в меня?
— Как же могло этого не случиться?! — с пафосом произнес Бассович, руки которого уверенно обхватили тонкую талию Джузеппины.— Ты тут, молодая, красивая, очаровательная, желанная!.. Я вижу, как ты ходишь. Я вдыхаю твой запах, и ты хочешь, чтобы я не был влюблен в тебя?! Потом есть еще ночь...— добавил он, понизив голос и опустив голову.
— Ночь?
— Да, ночь. Ночь, когда я слышу тебя, занимающуюся любовью. Вот это самое ужасное!
Джузеппина смотрела на него сочувственно. Очень немногие женщины способны слушать, как мужчина говорит, что он несчастлив из-за них, и не испытывать к нему при этом нежного сочувствия и даже желания утешить его. А у Джузеппины было нежное сердце...
— Синьор Коста, не надо этого,— мило проговорила она.
Джузеппина не обращала внимания на руку Бассо-вича, которая достигла как бы невзначай складки у бедра. Или, точнее, почувствовала, не отдавая себе в этом отчета. У Бассовича была манера мягкого туше большого пианиста и отличное знание зон повышенной чувствительности у женщин. Вся поглощенная нежностью и жалостью к доброму Косте, она не осознавала еще волнения, которое постепенно овладевало ею, наивно принимая его за простое выражение симпатии. Она говорила изменившимся голосом, которому сама удивлялась, не отдавая себе отчета в том, что опытные пальцы мужчины овладели решающей позицией и без труда освободили ее от юбки.
— Синьор Коста,— пробормотала она,— я не хочу, чтобы вы были несчастны...
Что же тогда делать? спросил Коста, который чувствовал под своими осторожными пальцами нежную и гладкую кожу девушки.— Что делать?
Джузеппина закрыла глаза и выгнулась, когда руки Бассовича достигли предела и замерли в нежном сжатии.
—Я не знаю, — задыхаясь, пролепетала она.
Потом слегка застонала. Она не привыкла к любовным тонкостям, в которых Коста был мастер. Синьор ди Натто пренебрегал этими преамбулами. Коста же считал это счастливым началом дальнейшей операции.
— Синьор...— лепетала девушка.— Синьор... Я не знаю, что делать.
— А я знаю,— ответил Бассович, осторожно опрокидывая ее поперек кровати. И это он демонстрировал Джузеппине до наступления утра.
На седьмой день, после завтрака, отец-настоятель позвал Гунтера и Бассовича в свой кабинет. У монаха был весьма веселый вид.
— У меня для вас хорошие новости, сыновья мои! Я получил сообщение от Ордена, приказывающего мне обеспечить вам возможность доехать до Неаполя, где вас примет представитель Секретариата.
—А тело? — спросил Гунтер.
— Вы увезете его с собой, хвала Богу! — с облегчением сказал святой отец.
— А эта девушка, Джузеппина?
— Да, разумеется,— ответил настоятель.— Брат из Санта-Рочча рекомендовал нам ее. Мы сделаем так, чтобы она доехала до Рима, и устроим ее у людей достойных.
— Благодарю вас,— обратился к нему Бассович.— Это ребенок, к которому мы очень привязаны.
Настоятель закашлялся и опустил глаза.
— Естественно... совершенно естественно,— повторил святой отец.
— А каким образом мы достигнем Неаполя?
— Вас доставит одно судно — прямо от Санта-Маргарита ди Пуло. Судно, ведомое верным человеком. Вам понадобится для этого примерно двадцать часов. Подождете в порту, когда за вами придут от имени господина Фонтини.
— Нам остается лишь поблагодарить вас, падре,— сказал Гунтер.
Маленький толстый монах благословил его.
— Пусть Господь всемогущий возьмет вас иод свою защиту! Да поможет вам Мадонна!
Джузеппина утонула в слезах, когда узнала, что должна с ними расстаться. Она рыдала, как ребенок, захлебываясь и всхлипывая.
— Я не хочу! — кричала девушка.— Я хочу остаться с вами.
— Будь благоразумна, моя милая,— уговаривал ее Бассович и неожиданно соврал: — Я женат, и у меня куча детей.
— Это мне безразлично, я люблю тебя и таким! Я люблю также синьора Гунтера, даже если он тоже женат и имеет кучу детей.
Гунтер вздохнул, гладя по голове маленькую сицилианку. Он страшно боялся женских слез и криков.
— Послушай, Джузеппина. Ты же знаешь, что нас разыскивает мафия и что мы не сможем тебя увезти. Это слишком опасно. Нужно, чтобы ты поехала в Рим. И мне необходимо, чтобы ты оказала нам одну услугу. Очень большую услугу.