Её женскому самолюбию льстило такое внимание. Ей нравилось забавляться, видя, как все эти сластолюбцы вынуждены тщательно скрывать свои желания. Лишь только они замечали, что принцесса смотрит в их сторону, как тут же отворачивали глаза: все они боялись её отца. Ему могли в любой момент донести про те самые «неосторожные» взгляды.
Впрочем, если бы хоть кто-то из них был ей небезразличен, Аманет нашла бы способ соблазнить такого мужчину. Но она лишь забавлялась… и даже своего первого избранного она не любила, хотя по-своему он был привлекательным мужчиной. Ей просто не из кого было больше выбрать, а его она знала лучше других.
По иронии судьбы тот, кому она впервые действительно захотела подарить всё тепло своего тела, все ласки, на которые как ей казалось, она была способна, подарить свою любовь, подарить всю себя — именно он отверг её. Это очень уязвляло Аманет, ведь она привыкла всегда получать то, что хотела и уж тем более не терпела, если ей перечили…
Пребывая всё ещё в своих воспоминаниях, сама не замечая как, Аманет открыла воду и повернула небольшой краник так, что сверху на неё полилась вода. Обжигающе холодная. Это вернула принцессу к реальности. От неожиданности она вскрикнула, отскочила к стенке и едва не поскользнулась на мокром полу, со злобой уставившись на ни в чём не повинную сантехнику.
Аманет быстро вспомнила, что нужно делать и ещё немного покрутила ручки, как учила Дженни. Вода стала тёплой, и принцесса вернулась под душ. Теперь это было даже приятно: тонкие струи обволакивали её с ног до головы, даря давно забытые ощущения чистоты и расслабления. Правда, тогда всё было несколько иначе…
Она полулежит в большом глиняном бассейне, откинув голову на один из его бортиков, закрыв глаза от удовольствия. Рядом несколько её юных рабынь. Они осторожно моют и трут тело своей госпожи, нежно массируя его своими тонкими пальчиками. Затем ей помогают облиться слегка прохладной водой, а уже в соседней комнате натирают кожу лавандовым маслом…
Аманет снова вернулась в реальный мир, где ей впервые предстояло мыться без посторонней помощи. Взяв в руки шампунь и открыв крышку, принцесса выдавила немного его содержимого себе на ладонь и поднесла к носу. Пахнет вроде бы приятно, но это не тот тонкий аромат, которым когда-то постоянно благоухало её тело. Аманет со скепсисом потёрла шампунь между пальцами и отметила про себя, что и по ощущениям это далеко не так приятно…
Она уже обтиралась полотенцем, когда послышался голос вновь появившейся в комнате Дженни:
— Аманет, ты закончила? Я принесла тебе чистое бельё и кое-что из своей одежды. У нас примерно одинаковые фигуры, и я подумала, что… знаю, это не те вещи, к которым ты привыкла, но уверена, тебе будет удобно.
Дженни положила одежду на скамейку и подошла к принцессе:
— Аманет, ты меня слышишь?
В этот момент принцесса резко отбросила полотенце, схватила девушку за плечо и отшвырнула к стене. Дженни была ошеломлена и даже не оказала никакого сопротивления. Аманет тяжёлым взглядом уставилась на ту, которую собралась проучить. Принцесса решила, что нашла себе идеальную кандидатуру на роль «рабыни», пускай и только на один раз. Она встала так, чтобы загородить Дженни путь к бегству. Та же в изумлении смотрела на Аманет, не зная, что делать дальше. Её не столько смущала нагота принцессы, сколько непонимание причин для такого её поведения. Неужели, Аманет всё-таки решила наплевать на их договорённости и убить её прямо здесь и сейчас?!
Но та не собиралась сейчас причинять Дженни вред. Это она ещё успеет сделать. В этот момент Аманет хотелось лишь унизить свою противницу, заставить её почувствовать, что они несмотря ни на что не равны.
— А ты ничего, Дженни, симпатичная. Нет, пожалуй, даже красивая. Наверно, я тогда совершила ошибку: не стоило тебя убивать. Нужно было сделать из тебя рабыню, и возможно Ник поступил бы тогда иначе: согласился на моё предложение. Ты приносила бы нам еду, помогала бы принимать ванну, переодеваться… Я хочу, чтобы ты помогла мне одеться!..
— Зачем ты это делаешь? — голос Дженни оставался ровным.
Она старалась не показывать, что нервничает, чтобы не доставлять Аманет лишнего удовольствия.
— Почему ты постоянно стараешься обидеть меня? Ведь я ничего плохого тебе не сделала!
Это была не совсем та реакция, на которую рассчитывала принцесса, но она быстро взяла себя в руки.
— А ты решила, что раз я согласилась вам помочь, то уже изменилась к лучшему, стала доброй?! Вынуждена тебя разочаровать: все твои попытки увидеть во мне что-то хорошее обречены на неудачу! Этот человек — он, кажется, ваш главный — я помню, он в прошлый раз говорил что-то вроде того, что я — абсолютное зло… Так вот, он был прав!
— Нет, не прав! — не сдавалась Дженни. — Я и тогда была не согласна с Генри, когда он объявил, что собирается препарировать тебя, а потом изучать по частям. Я говорила ему, что мы должны постараться получить от тебя информацию, знания о прошлом… Ты — бесценный свидетель той давно минувшей эпохи, о которой мы знаем лишь понаслышке. И ты не абсолютное зло! Я не оправдываю того, что ты сделала со своим отцом и другими людьми, но я не могу тебя ненавидеть. Не хочу тебя ненавидеть. Я хорошо себе представляю, как ты на самом деле несчастна и хотела бы помочь тебе…
— Только не смей говорить, что тебе меня жалко! — разозлилась Аманет.
— Да, жалко! — теперь уже вспылила и Дженни.
Аманет в кое-то веки смогла вывести её из себя.
— Иногда мне жалко тебя до слёз!
— Дура!
— Сама ты дура!
От такой дерзости принцесса просто опешила и даже не знала, как поступить. А Дженни злилась на саму себя из-за того, что не сдержалась, хотя давала себе обещание этого не делать. Обе женщины, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза. Так прошла минута. Аманет первой нарушила молчание.
— Ладно, покажи, что там у тебя, — она перенесла внимание на вещи, аккуратной стопкой лежавшие на скамейке.
— Давай я действительно помогу тебе одеться, а то это никогда не закончится. У нас и так мало времени, — предложила Дженни.
Она стала показывать Аманет современные предметы женского гардероба и попутно кратко объяснять, как что носить.
На лице принцессы появилась кислая мина. Ей опять подсовывали что-то сомнительного качества и вида. Эти вещи так контрастировали с её нарядами изо льна и хлопка, дополненными роскошными украшениями из золота и драгоценных камней! Но Аманет и здесь пришлось смириться с действительностью. Безусловно, лишь на время. Позже она обязательно добудет себе привычные одежды, а пока что снизойдёт до того, чтобы походить в вещах Дженни.
И хотя фигура принцессы позволяла ей эффектно выглядеть даже в самой простой одежде, Аманет несколько непривычно смотрелась в синих джинсах, бежевой рубашке и лёгкой кожаной куртке. Особенно для человека, который запомнил её в экзотическом образе ожившей мумии. Уговорить же Аманет, привыкшей ходить босиком или в редких случаях носившей сандалии из коры, папируса и волокон пальмы, обуться в мокасины было труднее всего. Она искренне не понимала, почему и сейчас не может передвигаться на босу ногу. Однако у Дженни, в конце концов, получилось.
— По-моему, неплохо. Тебе идёт! — Дженнифер старалась говорить дружелюбно, словно ничего не произошло между ними ещё несколько минут назад.
— Мне не хватает моей старой одежды, — Аманет с удивлением разглядывала себя в столь новом для неё предмете как зеркало.
— Надеюсь, что у нас ещё появится возможность подобрать тебе что-то в египетском стиле.
Принцесса промолчала.
Перед тем, как появиться в кабинете у Генри, Дженни помогла Аманет расчесать волосы и нанести макияж. Причём та даже не просила об этом — девушка сама предложила, понимая, как важна для любой женщины эта процедура. Она, много лет изучавшая быт и традиции древних египтян, знала, как должна выглядеть представительница высшей египетской знати.