Туарегам тоже не дали просто так стоять в сторонке и наблюдать за работой солдат СС. Их также заставили ползать и искать предполагаемый ход вниз. Вскоре одному из этих бедняг «посчастливилось» наткнуться на щель между плитами, которая оказалась чуть шире остальных. Под плитой оказался проход: вертикально уходящая вниз шахта. Такая узкая, что поместиться в которой мог бы только один человек, и явно глубокая, так как свет фонарей не мог достать дна.
К Лейнингену снова вернулось его беспокойство, тем более что теперь голос в его голове стал слышен отчётливее. Словно кто-то вынул невидимые затычки из его ушей. К облегчению арабов, на этот раз он сам решил первым лезть в проход. Его даже не стали останавливать Крюгер и остальные, отчасти потому что считали это бесполезным, а отчасти потому, что в глубине души надеялись, что если он сгинет там во тьме, то они смогут-таки убраться из этого жуткого места.
Обвязав канат вокруг одной из колонн, Лейнинген полез в шахту, освещая себе путь карманным фонарём. Два, три, десять, двадцать метров — шахта, казалось, не закончится никогда. Но метров через пятьдесят она, наконец-то, привела его в очередную небольшую камеру. Впереди ещё одна дверь. На этот раз действительно последняя. Он знает это. Там, за этой дверью то, что он искал долгие годы. Голос становился с каждой секундой сильнее и отчётливее: «Иди сюда!», «Иди ко мне!», «Открой саркофаг, и я расскажу тебе, что знаю сам!», «Ты узнаешь всё и станешь хозяином мира!»
Густав сам не заметил, как дверь без особых усилий поддалась и распахнулась перед ним, как сам собой зажёгся огонь в светильниках: сейчас его не интересовало ничто кроме саркофага. Вот он, прямо перед ним! Ещё немного усилий! Да, крышка медленно двигается…
А наверху остальные члены экспедиции тщетно пытались докричаться до своего руководителя. Воспользовавшись тем, что солдаты отвлеклись, арабы предприняли попытку к бегству. Они толкали друг друга, стремясь скорее отказаться в коридоре, по которому сюда попали. Затрещали автоматы, и несколько человек тут же были сражены насмерть, а уже в следующее мгновение все они: и беглецы, и их палачи, и учёные, держась за головы и в ужасе кричали, не в силах слышать голоса, один из которых уже был знаком Лейнингену. Голоса приказывали им убивать!
Началась безумная кровавая бойня. Те, у кого было оружие, без разбору стреляли в безоружных, которые, в свою очередь, нападали на них и друг на друга с такой скоростью и яростью, каковых никак нельзя было ожидать от этих людей в обычной жизни. Бесстрастными в этой ситуации оставались лишь статуи и украшавшие стены изображения богов и людей. Они взирали на страшную картину с полным равнодушием на своих неподвижных лицах, словно говорили: «Вас ведь предупреждали не приходить сюда!»
Некоторым туарегам удалось всё-таки убежать в коридор до того, как началась стрельба, но считать их спасёнными уже было нельзя. Как только Густав Лейнинген открыл саркофаг, вместе с древним проклятием в гробнице сработали и вполне естественные защитные механизмы: проходы оказались наглухо заблокированы скрытыми в стенах дополнительными дверями, к тому же по специальным желобам во все коридоры стал поступать песок, окончательно замуровывая тех, кто осмелился потревожить покой гробницы.
В результате, песчаные пласты пришли в движение, и стены карьера, который рыли все эти дни рабочие-арабы, стали осыпаться и засыпать проход наверху, унося с собой и лагерные палатки и технику, остававшиеся на поверхности. В результате, котлован больше чем наполовину оказался засыпан, и только остовы машин, торчащие из песка, служили доказательством, что ещё совсем недавно здесь были люди.
***
В кабинете Генриха Гиммлера в Берлине раздался телефонный звонок.
— Слушаю, — бесстрастно произнёс он в трубку.
— Это Вюст. Вы просили доложить, если будет что-то новое про экспедицию Лейнингена, отправленную в Египет…
— И что же нового вы узнали? — прервал собеседника Гиммлер.
— Связь с ними пропала. Вот уже два дня не получаем радиопередач.
— Пропала?.. Вы хотите сказать, что они все погибли?
— Я не знаю, мой фюрер… Может быть, нам отправить другую группу на поиски?
— Нет, не стоит, Вюст. Вы же знаете, как Гитлер относится ко всему этому египетскому направлению: пустая трата времени и сил! Я уверен, что его ничуть не расстроит это известие. Если Лейнинген жив, то рано или поздно он объявится, если же нет, что ж…
— Но, мой фюрер, там ведь и другие учёные…
— Я уже всё сказал! Благодарю за то, что позвонили, Вальтер! — Гиммлер вернулся к своим делам.
Но спустя несколько минут он встал из-за стола, подошёл к массивному сейфу, скрытому за стенной панелью, и вынул оттуда папку с личным делом Лейнингена. Вернувшись на своё место, хозяин кабинета открыл её и принялся изучать содержащиеся там документы.
Гиммлеру, в отличие от Рёсслера и Вюста, Лейнинген никогда не нравился. Рейхсфюрер считал его слишком заносчивым и подозревал в неабсолютной преданности национал-социалистической партии. Во многом слова о пустой трате времени и сил были отражением его собственного мнения. Поэтому Гиммлер совсем не станет переживать, если экспедиция Лейнингена никогда уже не вернётся из Ливийской пустыни.
Просмотрев бумаги, он закрыл папку и вернул её в сейф. В апреле 1945 года перед самым крахом Третьего Рейха Гиммер сожжёт среди прочих и эти документы, думая, что навсегда стирает из истории память о Густаве Лейнингене.
Комментарий к Глава 1. Гробница и проклятие
Аненербе («Наследие предков») — организация, существовавшая в Германии в 1935-45 годах, созданная для изучения традиций, истории и наследия германской расы с целью оккультно-идеологического обеспечения функционирования государственного аппарата Третьего рейха.
Гиммлер, Генрих — один из главных деятелей Третьего рейха, нацистской партии и рейхсфюрер СС. Президент организации «Аненербе».
Вюст, Вальтер — немецкий востоковед, индолог, штандартенфюрер СС, директор «Аненербе».
Шефер, Эрнст — немецкий зоолог, орнитолог, тибетолог, штурмбаннфюрер СС, руководящий сотрудник «Аненербе».
Гитлер, Адольф — основоположник и центральная фигура национал-социализма, основатель тоталитарной диктатуры Третьего рейха, вождь Национал-социалистической немецкой рабочей партии, рейхсканцлер и фюрер Германии, верховный главнокомандующий вооружёнными силами Германии во Второй мировой войне.
Святой Грааль — в средневековых кельтских и нормандских легендах — чаша, из которой Иисус Христос вкушал на Тайной вечере и в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь из ран распятого на кресте Спасителя.
Копьё Судьбы — по Евангелию от Иоанна, одно из Орудий Страстей, пика, которую римский воин Лонгин вонзил в подреберье Иисуса Христа, распятого на Кресте.
Шамбала — мифическая страна в Тибете или иных окрестных регионах Азии, которая упоминается в нескольких древних текстах.
Рёсслер, Отто — австрийский семитолог, африканист, сотрудник «Аненербе», унтерштурмфюрер СС.
========== Глава 2. Ревизоры ==========
Однако Ливийская пустыня хранила в своих недрах не только древние гробницы и страшные проклятия, а ещё и гораздо более прозаичные вещи. И более привлекательные в финансовом плане. Например, большие залежи нефти. А там где есть нефть, всегда найдутся желающие её добыть и продать, нажив на этом баснословные богатства.
Правительство Египта, не имевшее средств заниматься этим проектом самостоятельно, подписало концессионное соглашение с одной из крупных западных ресурсодобывающих компаний на разработку нескольких месторождений в этой области. Поначалу всё шло очень удачно: нефть оказалась хорошего качества, и предположительные её объёмы оценивались экспертами как очень значительные.