– Ну, может быть, вы действительно правы, и мы выпустили его, – кивнул О'Коннелл, поглядывая на расщелину. – Но мы же и остановили его. Я разделался с ним при помощи вот этого.
И он продемонстрировал свой штуцер.
Улыбка Ардет-бея была искажена болью и походила на открывшуюся на лице рану.
– Никакое оружие смертных не может причинить вреда этому созданию. Оно не принадлежит нашему миру.
В это время два медджая привели откуда-то измученного Бернса, поддерживая его с обеих сторон. Несчастный американец, чуть не теряя сознания, весь перепачканный кровью, смотрел куда-то вдаль пустыми глазницами.
Возмущенные увиденным и перепуганные одновременно, Хендерсон и Дэниэлс рванулись к своему искалеченному товарищу.
– Что вы, ублюдки, сделали с ним? – потребовал ответа Хендерсон.
– Проклятые дикари! – в отчаянии сплюнул Дэниэлс и рванулся вперед.
Ардет-бей, со свойственной ему жесткостью, оттолкнул Дэниэлса, да так, что тот упал на песок, сильно задев раненую руку, и взвыл от боли. Хендерсон хотел было вступиться за товарища, но один из медджаев приставил к его голове винтовку, и американец замер на месте.
– Глупцы! Мы только помогли ему, – прорычал Ардет-бей. – Мы спасли его, прежде чем существо, которое вы освободили, смогло закончить то, что уже начало делать. Вашему другу повезло – он потерял только глаза и язык.
Хендерсон подошел к Дэниэлсу и помог ему подняться на ноги. Эвелин держалась рядом с О'Коннеллом, но больше уже не ощущала гордости за себя и свою экспедицию.
Словно нанося удар невидимым мечом, Ардет-бей взмахнул рукой в сторону группы неверных и приказал:
– Теперь уезжайте отсюда! Все! И как можно быстрей, прежде чем Тот, Чье Имя Не Называется, не разделался с вами.
– Ах, вот оно что! – подал голос Джонатан. – Значит, вы не собираетесь нас убивать?
Эвелин бросила на брата сердитый взгляд.
– Сейчас это уже не поможет, – словно с сожалением констатировал предводитель медджаев. – Теперь нам нужно отправляться на поиски этого существа. Мы должны сначала отыскать его, а потом еще и найти способ, чтобы уничтожить это создание.
Предводитель отдал своим воинам какие-то приказания, и, оставив съежившегося от страха профессора и поникшего Бернса, медджаи направились к расщелине возле статуи Анубиса. Их черные одеяния развевались на ветру, словно крылья огромных мрачных птиц.
– Ардет-бей! – окликнул медджай О'Коннелл.
Тот остановился и оглянулся на Рика.
– Вы только потратите время зря, – настаивал О'Коннелл. – Говорю вам – я уже отправил этого ублюдка к праотцам.
На лице Ардет-бей отразилась сначала жалость, затем презрение, а потом медджай словно надел на себя мрачную маску.
– Знайте и помните, что Тот, Чье Имя Не Называется, несет смерть. Он не будет ни есть, ни пить, ни спать, и не остановится, пока не погрузит Землю в вечные страдания... Да прибудет со всеми нами Аллах!
И медджаи один за другим стали опускаться по веревке в подземный лабиринт.
О'Коннелл собрал вокруг себя всех членов обеих экспедиций и заявил:
– Нам лучше свернуть лагерь, вернее, то, что от него осталось, и убираться отсюда, пока это еще возможно. И, кстати, куда это запропастился Бени?
После того как саранча загнала всех под землю, Бени при первой же возможности отстал от своих работодателей и спрятался в самом темном уголке, который только смог отыскать. Крики, которые время от времени доносились откуда-то из переходов и залов лабиринта, не смогли заставить его выбраться из убежища, чтобы поспешить на помощь товарищам. Но наконец все вокруг стихло. Очевидно, опасность миновала, и Бени начал потихоньку выбираться из своего укромного уголка, чтобы отправиться наверх.
Осторожно перемещаясь по проходам, он обогнул основание статуи Анубиса с тем, чтобы достичь зала, где с потолка свисала спасительная веревка. Он знал о том, что ее оставили там члены экспедиции мисс Карнахэн. Слабый лунный свет, струившийся сквозь расщелину вниз, служил ему маяком. Но как только Бени завернул за угол, он чуть не налетел на какую-то темную фигуру.
Рядом с ним находилось что-то большое. Или кто-то большой.
Бени посмотрел на гниющую мумию в скользких бинтах, с огромной дырой в боку, такой, словно ее пробило пушечное ядро, и задумался. Интересно, кто и зачем поставил сюда этот несимпатичный артефакт, придав ему вертикальное положение? Но в следующий миг мумия шагнула вперед. Бени отчаянно закричал и приготовился стрелять, но мумия одним движением костлявой руки выбила у него пистолет.
Бени отступил, но тут же понял, что его загнали в угол. Дрожа от страха, он вынул из-за пазухи несколько символов различных религий, которые свисали у него с шеи на цепочках. Сам Бени не верил в Бога, но на всякий случай носил их при себе, чтобы подстраховаться от непредвиденных потерь. Он выставил вперед христианский крест, словно перед ним сейчас находился вампир, а не древняя мумия, и начал читать молитву «Отче наш».
Но мумию, очевидно не являвшуюся при жизни христианином, это не остановило.
Бени принялся показывать монстру другие символы, стараясь хотя бы замедлить его приближение. Он продемонстрировал меч и полумесяц, медальон индуистов и маленькую фигурку Будды, одновременно произнося слова благословения на арабском, хинди, китайском и даже что-то на латыни. Последнее было сделано на всякий случай: вдруг это неуклюжее чудовище связано с католицизмом?
Мумия протянула вперед свою костлявую руку. Но не для того, чтобы осенить Бени знаком святого креста. Она тянулась к горлу несчастного венгра.
Всхлипывая от ужаса, Бени вытащил звезду Давида и залепетал молитву на иврите...
...и мумия замерла на месте, словно до нее дошли слова Бени.
«Забавно, – пронеслось в голове мадьяра. – А с виду и не скажешь, что еврей».
Полуразложившаяся рука опустилась, и эти, почему-то до боли знакомые, глаза пристально смотрели на Бени, который все никак не унимался и продолжал читать молитву.
Мумия заговорила, ее голос зарокотал, словно изливающаяся пузырящаяся лава:
– Ты говоришь на языке рабов.
Правда, эти слова были произнесены на древнеегипетском языке, и их смысл не дошел до Бени. Но затем мумия перешла на иврит, который был доступен венгру.
– Я Имхотеп... служи мне... и награда... будет щедрой.
И мумия, словно царапая себя, извлекла откуда-то из-за разодранных бинтов небольшой предмет, который на ладони протянула Бени. Среди шевелящихся личинок лежал кусочек золота с драгоценными камнями. Это был осколок одного из сосудов, того самого, который оказался разбитым, когда американцы обнаружили сокровища.
– Где священные сосуды Анк-су-намун? – спросила мумия на иврите.
– Я помогу вам отыскать их, – ответил Бени монстру на том же языке.
В это время на поверхности члены обеих экспедиций поспешно свернули лагерь и погрузили тюки на лошадей и верблюдов.
Хендерсон и Дэниэлс помогли своему ослепшему другу вскарабкаться в седло, дали ему в руки поводья и обещали, что будут всю дорогу рядом с ним. Бернс ничего не мог ответить им. Сейчас он больше походил на живой труп, хотя, по крайней мере, держался в седле и не падал с лошади.
О'Коннелл помог Эвелин сесть верхом на верблюда. Она с сожалением смотрела на доктора Чемберлена. Тот уже был в седле и крепко прижимал к себе Книгу Мертвых, словно та служила ему амулетом, способным помочь пересечь бескрайнюю пустыню, ожидающую путников.
– Пусть эта штука остается у него, – махнул рукой О'Коннелл. – Для нас теперь самое главное – выжить.
Девушка безнадежно кивнула и ответила:
– Ты прав... Рик.
Он улыбнулся:
– Давай возвращаться к цивилизации, Эвелин... к нашей цивилизации.
О'Коннелл и Джонатан оседлали своих верблюдов, и вся группа тронулась в путь по освещенной луной, обдуваемой ветром пустыне. Люди с радостью покидали руины Хамунаптры, оставляя позади нетронутыми несметные сокровища фараонов.