Жрец ур-хеку храма Сокола держит меня за руку. Он говорит слова, которые должен говорить в этом месте.
Другое, что лежит в сердце ур-хеку, проникает в его глаза, и я читаю в них, как читал множество раз, соединяя в речь разрозненные слоги.
Скажет ли он эту тайну вслух или неизреченное отяготит сердце, уйдя туда, где умирают слова? Произнесет ли он скрытые слова, которые прячут от людей?
Другой жрец в леопардовой шкуре, с жезлами в руках, касается деревянных уст на саркофаге.
"Спеленатый отверзает уста Мутнеферет! Владыка Этого места ослабляет пелену, которая на устах Мутнеферет!"
Дерево, камень скрывают напоенное, пропитанное лучшими благовониями из нагорных земель, из далекого Пунта, из Хеттских стран, из островов Великой Зелени скованное тело. Покрытое десятками охранительных знаков, обложенное свитками с письменами, нужными тому, кто покинул Землю Возлюбленную и пустился в тяжкий долгий путь.
Другие дерево, камень, талисманы и бинты готовы и ждут своего часа - когда-нибудь я нагоню ее.
Тайные слова ур-хеку касаются моих ушей, привязывая память и отвлекая от тяжких, как плита саркофага, дум.
Любовь сладка, как небесная роса. Вкусивший её не позабудет этот аромат, и будет стремиться к нему вновь и вновь.
Пути уходящих от нас в Блаженные Поля Тростника длинны и извилисты, велики и необозримы. Но в тот час, когда Великий Бог, обойдя весь мир, ступит на свой первый шаг, все семь человеческих душ воссоединятся вновь. Будет это новым рождением, или же память о прошлой жизни сотрется безвозвратно, зависит от песка, солнца, зависит от крепости дерева, прочности камня.
Длины бинтов, родившихся в городе Белых Стен.
Тела, скрытого под тяжелой броней из заклинаний и веществ.
Любящий поймет, сколь непрочна эта защита...
Голос жреца в леопардовой шкуре срывается от долгих слов. Охрипшего меняет другой.
"Тот, чье слово - истина, говорит. Душа твоя теперь в высших небесах, тело - на нижних. Упрочь же его и придай форму, о Владыка, сохрани тело в постоянстве, в соответствии с тем, что было сделано для Тебя..."
Я всё так же привязан к тихой речи Ур-хеку.
... Великий Ибис, что наградил нас умением понимать знаки, поведал тайные слова. Лишь тот, кто любит и вернется назад, оставив счастье Блаженных Полей Тростника, покинув обиталище благих и всеведущих богов, лишь тот сможет сохранить в неизменности тело своё и своей возлюбленной до мига, когда небесная барка Всесущего покажется вновь. И тогда память прежней любви не рассыплется песком, в вечности она будет блистать подобно неподвижным звездам, сияющим в новой ночи на небосклоне.
И тогда память этой любви и жизни вернется во всей своей силе, как если бы не было бессчетных лет разлуки.
Воистину, счастливы те, к кому вернулась память эта, поистине, великолепны и превосходны они среди несведущих. Ибо непомнящие подобны слепым. Приходится им снова нести ношу свою от подножья до самой вершины. Поистине, это тяжело! Подобны они пахарю, который в сезон Сушь приносит воду на свой надел снова и снова, и не может напитать его. Нет труда непосильнее! Верно это среди других слов так же, как верен восход Песьей звезды каждую ночь на небосклоне!
Лишь тот, кто вернется назад...
Только тело хранит память, ни одна из семи человеческих душ не способна удержать ее в себе.
Только тело...
Приковать себя Словами к месту, где лежат, сокрытые в тайне, залоги будущего всеведенья, может только тот, кто любит.
Лишь тот, кто любит...
Я соединяю слова. Каждое имеет другой смысл, не тот, что видят люди. На них откликаются боги, это первые слова, те, что дают власть над Неизведанным и Неназванным. Слова заполняют сердце, они стекают с моего языка, они открывают мне глаза, он дают мне силу над огнем. Над воздухом. Над водой.
Теперь я знаю их слова.
Теперь я знаю их имена.
Я сохраню их в своей памяти.
Воистину, великое счастье у тех, кто сберег свою память!
"То, что должно стоять на севере, помещено в предназначенное для него место. Хапи - владыка легких, того, что на востоке.
То, что должно стоять на юге, помещено в предназначенное для него место. Имсет - владыка печени, того, что на западе..."