Дело в том, что поклоняющиеся своему повелителю пигмеи в знак глубокой веры и преданности Царю Скорпионов совершали над собой особый обряд: удаляли кожу над бровями, обнажая череп.
Как только пигмеи приблизились к Хафису, он решительно вытащил из-за пояса кинжал. Имхотеп бросил его в джунглях на произвол судьбы, и это освобождало смотрителя от верности прежнему хозяину. Пришла пора выбирать себе нового повелителя. Оставалось лишь надеяться, что верные рабы Царя Скорпионов по достоинству оценят ту жертву, которую готовился принести бывший смотритель Британского музея.
Ухватившись одной рукой за волосы, другой Хафис кинжалом провел дугообразный надрез над бровями. Едва не теряя сознание от боли, он начал срывать скальп с головы...
За несколько минут до этого, запыхавшийся О’Коннелл, добежав до небольшой поляны, наконец, остановился и опустил сына на землю. Шипение за их спинами прекратилось, да и странный ветер стих. Неожиданно из-за деревьев выскочила Эви и с распростертыми объятиями бросилась к Алексу. Мальчик кинулся навстречу матери, и через пару секунд они уже крепко обнимали друг друга. Из-за кустов появился Джонатан с винтовкой в руках.
О’Коннелл встретил своего непутевого родственника широкой добродушной улыбкой.
– А ты, оказывается, неплохо стреляешь. Настоящий техасец! – похвалил он Карнахэна и по-дружески хлопнул его по спине.
– Отвратительное занятие. Мне не понравилось, – поморщился Джонатан. Несмотря на смертельную усталость, он все же заставил себя радостно улыбнуться. Было видно, что он гордится собой. – А где Ардет-бей? – поинтересовался англичанин.
– Так как Алекс спасен и теперь находится в безопасности, – начал Рик, – наш друг, скорее всего, отправился к своим медджаям, чтобы указать им путь сюда. Что ж, пожелаем ему удачи.
В этот миг жуткий вопль пронзил ночной воздух. Но этот леденящий кровь крик издали не пигмеи-зомби, а смотритель Хафис, добровольно решивший провести над собой страшный обряд.
О’Коннелла не особенно обеспокоил пугающий звук. Нынешней ночью ему пришлось неоднократно слышать нечто подобное. Вместо того, чтобы размышлять о том, что это могло быть, он обратился к Алексу:
– С тобой все в порядке, сынок?
Казалось, от этих простых слов мальчик неожиданно напрягся и забеспокоился. Он высвободился из объятий матери, схватил отца за руку и потянул в сторону:
– Нет, папа, совсем не в порядке. Нам надо действовать очень быстро.
– Что? Я тебя не понимаю.
В отчаянии Алекс поднял левую руку, демонстрируя золотой браслет с изображением скорпиона.
– Мне обязательно нужно попасть в пирамиду, чтобы отделаться от этого браслета. И немедленно!
Моментально оценив стоимость украшения, Джонатан заметил:
– Оставь его себе, Алекс. По-моему, на твоей руке он смотрится очень даже мило!
Мальчик всплеснул ладонями и, вздохнув, сказал всем присутствующим:
– Вы ничего не понимаете! Имхотеп говорил, что эта штуковина убьет меня, если я не успею войти в пирамиду до рассвета. А это произойдет завтра... вернее, уже сегодня!
– Боже мой! – ужаснулась Эвелин, но тут же попыталась взять себя в руки. – Но ведь это только легенда...
– А рассвет вот-вот наступит, – каким-то пустым, чужим голосом произнес О’Коннелл.
И снова все услышали тихий, но постепенно нарастающий шипящий звук. Он означал лишь одно: зомби возвращаются... и возвращаются стремительно. Причем снова голодные.
– Нам пора, – скомандовал Рик.
Глава 17
Проклятие золотой пирамиды
О’Коннелл протянул мальчику ладонь, и отец с сыном, взявшись за руки, побежали по увитой лианами тропинке к золотой пирамиде. Ее блестящие грани маняще сверкали над изумрудным ковром джунглей. Пугающая темнота девственного леса страшила отца с сыном – больше потому, что вскоре грозила исчезнуть, сменившись приближающимся рассветом. Эвелин и Джонатан бросились следом, не особенно заботясь о конспирации: сучья и сухие листья громко хрустели под их ногами.
Не успели путешественники скрыться из виду, как по их следам устремились полчища пигмеев, оглашая воздух воплями и скрежетом: уродцы скрипели на бегу, словно несмазанные петли ворот.
Огромная толпа большеголовых карликов начала нагонять беглецов. Джонатан и Эви пытались отстреливаться от них, но вскоре сообразили, что это только задерживает их. То, что один выстрел отбрасывает сразу нескольких преследователей, не играло никакой роли: слишком ничтожен был этот урон для полчищ нагоняющей людей нечисти. Неуклюжие с виду уродцы перемещались удивительно быстро и уже почти настигли беглецов и готовы были впиться в них своими острыми зубами.