Алекс с разрывающимися от боли легкими, споткнулся и рухнул на песок. Рик, не замедляя бега, подхватил легкое тело мальчика на руки. О’Коннелл бежал изо всех сил, стараясь спасти жизнь единственного сына.
С драгоценной ношей на руках он одним прыжком преодолел бордюр с равнодушными золотыми львами и буквально влетел в спасительную тень одного из входов в пирамиду.
Через полсекунды солнце достигло пирамиды, и все сооружение заискрилось, озаряя все вокруг ослепительным золотым сиянием.
На пороге храма, распростершись на куче песка, полностью обессиленные, лежали оба О’Коннелла – отец и сын. Они валялись и благодатной прохладной тени, словно тряпичные куклы. Наконец, все еще тяжело дыша, Рик сел, притянул к себе мальчики и крепко обнял его. Всегда холодные и суровые, его глаза были закрыты, а на ресницах подозрительно поблескивала влага. Он благодарил Господа за спасение сына.
Затем он слегка отстранил мальчика от себя, улыбнулся и взъерошил ему волосы.
– Ой! – вдруг спохватился Рик. – Помнится, я не должен больше этого делать.
Алекс улыбнулся, покачал головой и заметил:
– Все в порядке, пап... честно, все в порядке.
– Ты не можешь себе представить, как иногда тяжело быть отцом.
– Я понимаю... но у тебя это здорово получается.
Старший и младший О’Коннеллы, не стыдясь нахлынувших эмоций, снова заключили друг друга в объятия. Вдруг раздался металлический щелчок, браслет раскрылся и со звоном упал на известковый пол. Алекс подхватил зловещее украшение и с отвращением отбросил его подальше от себя.
Отец и сын поднялись на ноги, и Эвелин с Джонатаном увидели их в черном провале входа. Брат с сестрой только что достигли подножия пирамиды – они не могли состязаться в скорости с Риком и Алексом. Пошатываясь от усталости, Эви и Джонатан улыбались друг другу, радуясь тому, что отец и сын вышли победителями в смертельной гонке.
А пирамида... Она действительно оказалась чудом из чудес! Как ни вымотан был Джонатан, он ощутил знакомый прилив алчности. Он закинул голову, чтобы во всех деталях рассмотреть драгоценный монолит, увенчанный огромным сверкающим бриллиантом. Волшебный камень словно подмигивал англичанину, бросал ему вызов: хватит ли у этого жалкого человечка смелости добраться до сокровища?
Он был настолько захвачен зрелищем, что не сразу оглянулся, когда позади них зашелестела листва. Эвелин тоже обернулась, и они увидели красивую женщину с прической, как у древней египтянки. Облаченная в темные одежды и увешанная множеством драгоценностей, она, казалось, материализовалась из воздуха.
Одной рукой красавица крепко прижимала к себе обсидиановую «Книгу Мертвых», а другой, занесенной для удара, сжимала кинжал.
Резко развернувшись, зловещее видение вонзило блестящее лезвие в живот Эвелин.
Женщина согнулась пополам от боли, такой же острой, как и оружие Анк-су-намун, которая тут же выдернула его из раны. Джонатан попытался подхватить сестру, но она зашаталась и осела на песок с искаженным от боли лицом. Эви пыталась зажать рану ладонью, но кровь тонкими струйками просачивалась между ее пальцами.
А злобная красавица, хохоча, стояла перед Джонатаном. С лезвия кинжала, зажатого в ее руке, медленно стекала кровь. Взбешенный Джонатан потянулся за револьвером, но в этот миг перед ним материализовалась еще одна тень. На этот раз из зарослей выступил сам Имхотеп.
Обретшая могучее человеческое тело мумия верховного жреца протянула руку и ухватила Карнахэна за горло. Одним движением Имхотеп отшвырнул англичанина, и тот, пролетев несколько ярдов, ударился о каменную стену. Джонатан лежал с затуманенным от боли и обрушившегося на него горя взором, не в силах подняться. Золотые львы, украшавшие парапет, взирали на разыгравшуюся трагедию с величавой беспристрастностью.
Эвелин, получив удар кинжалом, не издала ни звука. Она не закричала, но застонала, ни одна слезинка не скатилась с ее глаз. Джонатан закричал, стараясь привлечь внимание О’Коннелла. Рик увидел свою жену, лежащей на земле в одежде, залитой кровью. Над ней стояла Мила – Анк-су-намун, а с лезвия кинжала, сверкая, как рубины, стекали последние капли крови.
С ужасным криком О’Коннелл вместе с Алексом выбежал из пирамиды и, не обращая внимания на Джонатана, кинулся к жене. Имхотеп и Анк-су-намун, чтобы избежать с ним встречи, бросились к другой грани пирамиды и исчезли в одном из входов. Как ни торопливо было их бегство, Анк-су-намун все же успела, издеваясь, послать Алексу воздушный поцелуй.