Оглядевшись, Рик заметил человеческую фигуру, появившуюся с другой стороны пещеры. Это был тот, кого так отчаянно разыскивал О’Коннелл. Черное одеяние, медная кожа и гладковыбритый череп... Имхотеп! Негодяй, которого многие заблудшие души почитали как своего повелителя, по своей сущности оставался всего лишь ожившей мумией.
Странные эмоции испытал О’Коннелл при виде своего смертельного врага: смесь ярости и невольного восхищения. Рик, подавленный горем, какого никогда в жизни не испытывал, сейчас преисполнился радости. Он жаждал мести, и она была очень близко...
Женщины, убившей Эви, он поблизости не увидел. Имхотеп, не подозревал о подкрадывающемся к нему О’Коннелле, стоял возле огромного гонга, сжимая в руках большую колотушку, с помощью которой из этого золотого диска извлекали звук.
Гонг висел возле исполинских деревянных ворот, врезанных прямо в каменный монолит стены. Все это напоминало святилище Царя Скорпионов, тем более что по обе стороны ворот замерло множество золотых членистоногих разных размеров, по форме точно таких же, как на браслете Анубиса. Такой же уродливый скорпион находился и в комнате, визит в которую так дорого обошелся смотрителю Хафису. У самых крупных скорпионов в клешнях были зажаты различные орудия убийства. Складывалось впечатление, что когда-то здесь располагался арсенал, используемый охраной святилища – живыми людьми из плоти и крови, а не бездушными золотыми идолами.
Между О’Коннеллом и Имхотепом пролегала трещина шириной около пяти футов. Рик мог легко перемахнуть через нее, но боялся, что движение выдаст его присутствие. О’Коннелл потихоньку подбирался к стоящему спиной врагу, когда тот размахнулся, отведя колотушку далеко назад, и в тот самый момент, когда Рик перепрыгнул через трещину, мумия изо всех сил ударила по золотому диску гонга.
Раздался потрясающий по мощности звук. Все вокруг начало вибрировать: и сталактиты, и колонны. Сам воздух, казалось, уплотнился и, превратившись в один протяжный гул, пошел бродить по пещерам, нишам и туннелям.
О’Коннелл не ожидал такого эффекта. Его факел вылетел из руки и исчез в глубине пролома, а сам Рик едва не потерял равновесия, когда его накрыла звуковая волна. Обернувшись, он через плечо заглянул в провал, который казался бездонным: пламя факела исчезло в нем, не оставив и следа.
Эхо и громкий звук гонга дали О’Коннеллу возможность почти вплотную приблизиться к Имхотепу, который как раз собирался положить колотушку. Рик уже занес секиру над его головой, как вдруг что-то насторожило Имхотепа. Он стремительно развернулся, и секира Рика скрестилась с колотушкой, которую ожившая мумия не успела выпустить из рук. Острое лезвие секиры глубоко вонзилось в крепкую деревянную рукоятку колотушки и застряло в ней.
Мужчины пылающими ненавистью глазами уставились один на другого. На щеках обоих вздулись желваки, слышался скрежет зубов: каждый пытался сломить сопротивление врага. Затем, словно сговорившись, они попытались одновременно обезоружить друг друга, выворачивая руки, колотушка и секира выскользнули из их вспотевших от напряжения ладоней и исчезли и жадной пасти провала.
Мужчины инстинктивно отпрянули от края бездны и замерли лицом к лицу.
– Итак, вечные воины встретились вновь, – произнес, улыбнувшись, Имхотеп на своем древнем языке.
О’Коннелл ничего не понял из его тирады и, уж разумеется, был не в настроении обмениваться с врагом улыбками.
– Ну что ж, – продолжал верховный жрец, посмотрим, какую судьбу нам уготовили боги.
Противники одновременно шагнули навстречу друг другу: О’Коннелл – сжав кулаки и приняв боксерскую стойку. Имхотеп – вытянув перед собой скрюченные пальцы, словно собираясь задушить врага. Его ладони, словно клешни, стиснули кулаки Рика, и мужчины, соперничая в силе мышц, закружились по полу пещеры. При этом оба избегали приближаться к бездонному провалу, который был готов поглотить их. О’Коннеллу удалось избавиться от захвата, и завязалась драка. Они колотили друг друга руками и ногами, пуская в ход самые подлые приемы. В глазах обоих полыхали ненависть и ярость, хотя каждый испытывал своеобразное уважение к равному по силе и мужеству противнику.