Мы были учёными и прекрасно знали, чем отличается сигма-излучение от электромагнитного излучения, создаваемого центральной нервной системой, а кровь моя не была подкрашена, либо металлизирована, чтобы оптический прибор был в состоянии зафиксировать расположение кровеносных сосудов в организме.
И напоследок напомню, что ни деятельность центральной нервной системы, ни деятельность кровеносной системы не выходит за пределы стоящего перед вами организма и не может меняться даже в пределах самого организма. Однако увиденные мною жгуты динамически меняли своё положение внутри тела Аделы и выходили пучком сквозь теменную кость к потолку, сквозь потолок и выше.
В зале начался беспокойный ропот. В разноголосии без труда различалась главная интонация высказываний - сомнение. Лишь единицы понимали насколько важными были откровения Лудде для будущего человечества. К сожалению, я на тот момент в число «посвящённых» не входил. Скепсис во мне был сильнее доводов Лудде Линдберга. Кто-то с задних рядов встал и демонстративно покинул зал, громко хлопнув дверью. Лудде равнодушно посмотрел вслед ушедшему и продолжил свой рассказ:
- Тогда Адела направила сигма-детектор на меня. Сначала она молчала, потом присмотрелась и сказала, что никогда не видела схожее с её количеством сигма-ветвлений в пределах одного тела. Если тело Аделы было соткано из света, то моё светилось лишь на девяносто процентов. Подтверждение словам биофизика я увидел и на сигмаграмме. Не знаю, что в тот день повлияло на моё решение больше. Этот надуманный комплимент в виде роя вымышленных червей в моём теле или уверенные слова Аделы, отвечавшей на каждое моё возражение. Она ничего не оставляла безо внимания и парировала без запинки. Однако смысл нашего сотрудничества ускользал от меня. Биофизик и астрофизик имели не так много точек соприкосновения. Кроме, разумеется, физики. Именно она и должна была нас сплотить.
Лудде снова поднял взгляд к звёздному небу и на этот раз задержал чуть дольше прежнего. Мы вглядывались в иссечённые морщинами черты лица старика, пытаясь найти причины, которые заставили его побороть немощь и выйти на сцену. Руки Лудде тряслись, ноги подкашивались, а спина была не в состоянии держаться прямо, отчего старик то и дело припадал на трибуну, удерживая свой вес на трясущихся руках. Обычно передвигавшийся с тростью швед вышел на сцену без неё. Что он хотел этим показать? Презрение к самому себе или собственной немощи? Наконец, Лудде обратил внимание на публику, дожидавшуюся продолжения истории.
- Мы принялись за исследования с удвоенным энтузиазмом. По просьбе Аделы я создал уменьшенную версию сигма-детектора, удобную для транспортировки. Поскольку у нас не было финансовых средств, чтобы оплатить испытания, пришлось прибегнуть к услугам добровольцев. Мы сразу отмели возможность получить помощь со стороны Креста или других благотворительных организаций. Наше исследование не имело ничего общего с гуманитарной помощью. С каждым днём количество сигмаграмм росло, и мы уже могли сделать определённые выводы. Первым из них стал вывод, что сигма-излучение касалось абсолютно каждого человека, явившегося к нам. Независимо от расы, вероисповедания, социального положения, мировоззрения, образа жизни и состояния здоровья. Иными словами, оранжевые жгуты бесновались в каждом, кто к нам приходил. Тогда мы перешли на других живых существ.
В зале снова начался ропот, опосредованный сомнением. Антинаучность рассказываемых профессором вещей была столько очевидной, что опровергнуть их было слишком легко. Лудде не мешал собственному разоблачению, но лишь подкидывал всё новые и новые детали, чтобы быть разбитым окончательно.
- В животных мы также нашли описанные оранжевые жгуты. Их концентрация оказалась значительно меньше, а сами жгуты тоньше. В растениях жгуты значительно толще и количество их ограничивалось одним-двумя или больше в прямой зависимости от количества стеблей и стволов. У насекомых жгут один, очень тонкий и ветвящийся подобно корням дерева. Таким образом можно составить своего рода иерархию концентрации жгутов, в которой людям уготовано второе место. Первое место по праву занимают дельфины. Сеанс с ними обошёлся нам с Аделой в значительную сумму. Пришлось заложить часть имущества, чтобы двигаться дальше. Остальных зверей мы тестировали в зоопарке. Незаконно, - сказал Лудде, сделав упор на последнее слово.
Гомон толпы стал едва переносимым. Кто-то, чьё имя называть будет неэтично, вскочил с места и выдал двухминутную отповедь на тему того, что лекция Лудде Линдберга откровенная профанация. Приводить слова возмущённого я не стану. Нужные люди и так прекрасно знают кто и что возразил Лудде. Тот же человек, кто без колебаний подверг гонениям меня и подбил для этих целей научное сообщество.