- Ничего не решили. Приходи завтра. К вам, Елена Михайловна, это тоже относится.
Не такой же он наивный, чтобы думать, что я так сразу и уйду. Тогда уж было проще вообще не приходить. Я знала, чем пробить его безразличие ко всему происходящему.
- Говорю же, мне много времени не понадобится, - затараторила я. - Хочу обсудить с вами вопрос о внебрачных детях. Но можно и не с вами, а, например, вот с ним.
- Это клевета! - заявил директор перепуганным голосом. - Я не собираюсь обсуждать чьи-то глупые измышления!
Он буквально выбежал из кабинета. Вот оно как, уважаемый директор, оказывается, тоже имеет минимум одного внебрачного ребёнка и тщательно это скрывает.
- Но с вами всё-таки лучше, - заявила я губернатору, усевшись напротив него и бросив пальто на соседнее кресло. - Не с вашей же супругой мне вести подобные беседы?
- Наглый шантаж, - тяжело вздохнул губернатор. - Поверь мне, Лена, я в самом деле устал. От всего. Надоело так, что уже сил нет терпеть. Ладно, ты хочешь о чём-то поговорить, давай, я согласен, но при одном условии, - он откуда-то извлёк бутылку коньяка и ловким отработанным движением её открыл. - Ты составишь мне компанию. Пить одному мне тоже надоело.
- Разве что кофе.
- Да будет так, - губернатор включил селектор. - Эвелина, сделай, пожалуйста, кофе. Одну чашечку. Ну, Лена, начинай, я тебя внимательно слушаю, - он плеснул коньяк в рюмку, опорожнил её одним глотком и выжидательно уставился на меня.
Мне сейчас очень не помешало бы назвать его по имени-отчеству, но я, как назло, помнила только фамилию и имя, да и то, в имени была не уверена. А ведь можно было спросить у того же Коляна, в крайнем случае, у Эвелины, но вот как-то вовремя не сообразила.
- Тут вот какое дело, - начала я своё повествование. - Афёра со взяткой - это одно из сражений войны за парк.
- Это каждому дураку понятно, - буркнул губернатор. - И даже дуре.
- Спасибо на добром слове. А сколько длится эта война?
- Два-три года. Не могла у Мэрского спросить? Обязательно надо было этого побирушку из моего кабинета выпроваживать? Хотя я, собственно, не против. Чтобы спасти его завод, нужно в первую очередь поменять руководство в полном составе. Раньше ведь как было? Директором мог стать или главный инженер, или парторг. То есть, он уже или разбирался в производстве, или умел работать с людьми. Причём, именно в этом производстве и именно с этими людьми. Исключения, конечно, бывали, но нечасто. А сейчас что? Этот парень - экономист. Может, директор какого-нибудь банка из него получился бы неплохой, но завод - это же совсем другое дело! Он ничего не понимает в производстве, и сколько денег ни получит, завод не поднимет. Не в коня корм. Там всё руководство - экономисты, и результат налицо.
- И себя не забудет, - предположила я.
- Это само собой. Ладно, разницу между социализмом и капитализмом нам с тобой сейчас обсуждать ни к чему. Что именно тебя интересует?
- Истоки афёры, казалось бы, лежат где-то в этих трёх годах. Но на самом деле - гораздо раньше. Использовались деньги, которые вы давали вашему сыну. Можете называть это шантажом, можете - алиментами, суть не меняется.
- Откуда ты знаешь, что Андрей - мой сын? Мэрский проговорился? А ведь поклялся молчать…
- Мэрский как раз молчит, как рыба об лёд. Мне сказал Каретников. Вообще же, в курсе очень многие. Я удивляюсь, как слухи не дошли до вашей супруги. Ведь скрыть вы пытаетесь именно от неё?
- Это, Леночка, не твоё собачье дело. Надеюсь, мы с тобой друг друга поняли.
Он выпил ещё одну рюмку, достал из ящика стола пепельницу и закурил. Я не могла понять, почему он не закусывает, но спрашивать не стала. Предположила, что ответ будет точно такой же. Лучше говорить с ним о прошлом. Старики любят обсуждать минувшие дни, вряд ли этот - исключение.
- Так вы мне не расскажете, что же произошло тогда, двадцать пять лет назад? Только не говорите мне, что и это не моё дело. Моё! Я хочу знать, как получилось, что внебрачный сын губернатора стал жить с внебрачной дочерью крупного криминального бизнесмена, напрямую связанного с вашим кланом? Я не верю в такие случайности!
- Во-первых, нет никакого моего или нашего клана. Есть только я и Мэрский, двое на клан не тянут. Во-вторых, как связан с нами Карета? Он, скорее, наш враг.
- Вражда - тоже связь. Порой бывает покрепче дружбы.
Губернатор задумался, наверно, никак не мог решить, рассказывать мне или нет. Тем временем в кабинет зашла Эвелина, принесла поднос с кофе, который поставила перед хозяином кабинета. Тот жестом показал, что больше ничего от неё не требуется, и секретарша ушла. Я удивилась тому, что её блузка была испачкана сигаретным пеплом. Не очень сильно, но, тем не менее, это совсем не вязалось с подчёркнутой аккуратностью костюма.
- Я не вижу, как твои вопросы о прошлом связаны с делом Мэрского, - наконец, заявил губернатор. - Похоже, ты просто пытаешься утолить своё любопытство.
Что отвечать на подобные обвинения, я знала.
- Понимаете, я ведь не сыщик, а ведьма. Для эффективного использования магии я должна представлять полную картину. Вы можете в магию не верить, но она работает и даёт результаты. Неужели вам трудно рассказать?
Я отхлебнула кофе и после первого же глотка отставила чашку в сторону. Напиток, приготовленный Эвелиной, имел на редкость отвратительный вкус.
- Ладно, слушай. Твоё здоровье! - губернатор опрокинул очередную рюмку. - Так вот, страна тогда была совсем другая, а я тогда был инструктором обкома КПСС, молодым и перспективным. Ты хоть знаешь, что такое КПСС?
- Да, мама рассказывала. И хорошее, и плохое. В общем, разное.
- Вот я и работал на ту страну и ту разную, как ты говоришь, партию. Не здесь, а в соседнем городе. Всё было у меня хорошо, интересная работа, удачная карьера, уверенность в завтрашнем дне и всё такое прочее. И семья на загляденье - жена, умница и красавица, и дочь, чудесная девчушка, копия матери. Эх! - он махнул ещё рюмку. - Не сравнить с тем, что у меня сейчас! Ну, да ладно, это так, присказка. Просто приятно вспомнить хорошие времена. Они кончились как-то вдруг, внезапно. У моей любимой нашли рак. По женской части. Сделали несколько операций, и все - без толку. Облучали, химию какую-то применяли - то же самое. Уж поверь, жену инструктора обкома лечили, как следует, без дураков, всё делали, что положено, не экономили. Они уже руки опустили, а она уговорила ещё одну операцию сделать. Мне сказали: шансов, что она переживёт операцию, один на миллион, а на излечение они вообще не просматриваются. Вот так дела обстояли.
- Но ведь ваша жена поправилась.
- Да. Я, убеждённый атеист, молился не меньше какого-нибудь религиозного фанатика. И чудо свершилось. Моя ненаглядная не только не умерла, но и пошла на поправку. Лекари были в шоке, о себе вообще умолчу.
- Молитва - разновидность заклинания.
- Заткнись, дура! Моя ненаглядная хотела жить, и потому выжила. Да и хирург сделал ювелирную работу, потом говорил, что ему за всё время раза три такое удавалось, не больше. И стали мы с ней дальше жить-поживать, и добра наживать. Короче, как в сказке. Страшной сказке.
- Почему страшной?
- Ты не поняла, дурочка? У неё была опухоль в женских органах. Ей сделали шесть операций, считая и последнюю. Облучали, уж не знаю, сколько раз! Угадай, что после всего этого осталось от её женских органов? И это нам с ней было слегка за тридцать! Теперь ясно?
- Вы пытаетесь сказать, что она потеряла интерес к сексу?
- Потеряла, говоришь? Да ей там всё порезали к чертям собачьим, дошло? Вместе с опухолью из неё вырезали женщину! Ту страстную женщину, на которой я когда-то женился. Вот что я потерял, а виновные за это так и не ответили. Ни за это, ни за остальное!
Губернатор налил и выпил две рюмки подряд, и я удивилась, как при таком количестве коньяка, да ещё и без закуски, до сих пор в сознании, более того, говорит связно и внятно. Наверно, сказывается длительная практика, хотя я слышала, что алкоголики со стажем валятся с ног чуть ли не от капли спиртного.