- И почему?
- Потому что кто-то сказал, что этого делать нельзя. Кто-то такой, кого у нас слушаются. Или просто связываться не хотят. Церковь, например.
- С его отношением к Церкви они скорее удавятся.
- А я и не говорю, что они. Есть ещё Мэрский. Сказал три года назад ‘не трогать’, давно об этом забыл, а они боятся и до сих пор не трогают.
- Бубновый, а ты откуда знаешь, как именно кошмарят? - поинтересовалась я.
- Мы с Мешком иногда шефа охраняем, а бывает, что и Татьяну Викторовну. Телохранители много разного слышат.
- Это точно, - кивнул Мешок. - Знаешь, Бубновый, я тут помыслил немного, и вот что надумал. Не Мэрский его крыша. Или шеф, или Марио. Во как получается, браток.
- Им-то зачем?
- Толковые начальники заранее подбирают себе людей. Мы с тобой не вечны, а шефу, каким бы он великим политиком ни стал, пара десятков торпед никогда лишними не будут. Особенно такие, как Стёпка подготовит. Десант - это тебе не школа бальных танцев, и не драки двор на двор.
- Циничные вы люди! - возмутилась я. - Степан Алексеевич для меня - рыцарь! Он лучше всех нас. Для него честь и справедливость - не просто пустые слова, а руководство к действию. Идеалы у него есть, а это редкость в наше время.
- Ваш идеальный рыцарь воевал наёмником, - напомнил слегка обиженный Бубновый.
- Иногда рыцари становились наёмниками. Что это меняет?
- Рыцарское сословие могло существовать только в эпоху феодализма, и было встроено в систему феодальных отношений, - тоном школьного учителя заявил паршивец Юра. - И руководствовались они не только рыцарским кодексом, но и приказами своего сюзерена, которые были обязаны беспрекословно исполнять.
- Сюзерен - это кто-то вроде шефа? - уточнил Мешок.
- Да. Можно и так сказать. Шеф - сюзерен, а подчинённый - вассал.
- Вот! Значит, какой бы рыцарь ни был благородный, если сюзерен у него сволочь, то и рыцарь будет творить сволочные дела. А слово ‘вассал’ помню. Мы в школе с него ржали.
- Но Степан Алексеевич никому не вассал! - возразила я. - Он сам по себе, у него нет шефа!
- Ошибаетесь, Елена Михайловна. На самом деле шеф у него есть, только Стёпка об этом ещё не знает. Ладно, это всё лирика. Мы дальше тут стоим или куда-нибудь едем? Если едем, то куда?
***
Я пока не знала куда ехать. Нужно было звонить Марио, мне этого не очень хотелось с самого начала, а после разговора со Степаном Алексеевичем желание пропало совсем. Бывший десантник, при всех его недостатках, был светлым человеком, он не только верил в добро, но и пытался его творить. Как же он выделялся на фоне тех, кто меня окружал в моём нынешнем мире, сотканном из криминала, грязного бизнеса и ещё более грязной политики!
Впрочем, мои знакомые из времён, когда я ещё не была женой Мэрского и не знала, что мой отец - Каретников, мне откровенно завидовали, а значит, внутренне ничем не отличались от бандитов, политиков и чиновников. Бизнесменов можно отдельно не упоминать - все они или бандиты, или чиновники, а чаще всего и те, и другие сразу.
А ещё исчезла мама, с которой я раньше за всю жизнь ни разу не расставалась. Нет, конечно, совсем не так исчезла, как Светлана. После моей свадьбы она поехала в Сочи, отдохнуть пару недель. С тех пор прошло уже полгода, а она всё отдыхает. Раз в несколько дней мне звонит, спрашивает, как дела, рассказывает о себе, время от времени просит ещё денег, решив продлить отпуск ещё на пару-тройку недель. На работе ей безропотно продлевают отпуск, с такой роднёй всегда пойдут навстречу. А мужа это полностью устраивает, он очень рад, что тёща где-то далеко.
Я решительно тряхнула головой, выбрасывая из неё отвлекающие мысли. Увязнув так глубоко в этом деле, сейчас я не могла остановиться, а значит, придётся звонить. Я набрала номер Марио, в глубине души надеясь, что он вне зоны доступа, например, на очередной стрелке с кавказцами. Но нет, он мгновенно ответил.
- Здравствуйте, Марио! Бывший садик - пустой номер. Там женщину держать не могли, - сообщила я.
- Верю вашему ясновидению, но всё же дайте какое-нибудь логическое обоснование, - попросил он.
- Легко. Дам даже два. Здание охраняется собаками. Оттуда не сбежать. А второе - там и близко нет никаких скатертей, и даже столов, где они могли бы лежать.
- Скатерть, скатерть… при чём тут она? - задумался Марио. - Та хрень, в которую была завёрнута бабёнка - скатерть?
- Да.
- Вот как! А менты её обнюхали? У них же эксперты всякие могут определить, откуда её взяли. Что об этом говорил Нежный?
- Не говорил ничего. Но в деле написано, что скатерть искали, но не нашли. Пропала.
- Жаль. Тогда придётся обойтись своей экспертизой. Значит, что у нас получается? Три места, где могли держать бабёнку. Школа отпадает?
- Уверена в этом.
- Садик, значит, тоже. Выходит, остаётся только моя гостиница?
- Выходит.
- Ясно. Будем разбираться. Хотите поприсутствовать?
- Если разборки намечаются без стрельбы, хочу.
- Стрельбы не будет, гарантирую. Но я знаю, что женщинам на такое смотреть неприятно. Хотя, наследственность у вас вполне подходящая, может, для вас оно и нормально. А вот мальца, который за вами всюду таскается, с собой не берите. Ему там быть уж точно незачем. Пусть в машине посидит.
Когда Мешок подъехал к бывшему борделю, а ныне респектабельной гостинице, Марио с двумя телохранителями, теми же, что были вчера в ресторане, уже ждал у входа. Юра, невзирая ни на что, рвался пойти со мной, но Бубновый предложил дать ему по сопатке, и обиженный паренёк, нахохлившись, остался с Мешком караулить ‘БМВ’.
Как и говорил Нежный, за стойкой регистрации сидела благообразная старушка, при виде Марио расплывшаяся в улыбке. Она что-то хотела ему сказать, но он не был расположен слушать. Спросил только ‘Илона у себя?’ и, дождавшись подтверждения, повёл нас куда-то вглубь здания. В углу фойе я успела увидеть средних размеров стол, накрытый белой скатертью. Впрочем, это ещё ничего не доказывало. Мало ли где есть скатерти…
В коридоре нас встретил седой мужчина лет под шестьдесят, очень крепкого сложения для своего возраста, видимо, местный вышибала. Марио прошипел ему ‘Исчезни!’, и тот послушно исчез. Мы подошли к дверям без таблички и даже номера, Марио постучал и, не дожидаясь разрешения, вошёл. Нам ничего не оставалось, как последовать за ним.
- Марк Леонидович! - обрадовалась женщина, при нашем появлении вскочившая из-за стола.
Красотой она ничуть не уступала своей ровеснице Анжеле, только, в отличие от неё, ещё и не брезговала косметикой, которой очень умело пользовалась.
- Илона, есть к тебе одно дело, - сообщил Марио.
- Так здесь же теперь обычная гостиница, кроме себя, мне и предложить некого, - улыбнулась Илона.
- Для начала ответь мне на один простой вопрос. Этак с месяц назад у тебя тут пропала скатерть. Почему ты мне ни о чём не доложила?
- Так ведь скатерть - это же сущая мелочь, Марк Леонидович, - женщина продолжала улыбаться, но теперь в её глазах плескался страх.
Не требовалось ясновидения, чтобы понять - она уже догадалась, о чём идёт речь, чувствует себя виноватой и ужасно боится неизбежного наказания. Марио тоже всё прекрасно прочитал по её лицу.
- Илона, лучше колись сразу, - попросил он. - Расскажи всё, что знаешь о бабе, которую здесь держали, и никто не пострадает.
- Я не понимаю, о чём вы говорите!
Всё она отлично понимала. Умение скрывать мысли явно не относилось к её сильным сторонам. Я не сомневалась, что ещё пара-тройка вопросов, и она выложит всё, что знает. Но Марио решил пойти другим путём. Почти не замахиваясь, он ударил женщину по лицу, и она упала, обливаясь кровью.