— Какие ещё остальные? Они все могут быть простыми совпадениями!
— Елена Михайловна, поймите — хорошее колдовство и должно действовать так, чтобы его результат для окружающих выглядел простым совпадением. Маги и ведьмы, неспособные этого обеспечить, очень потом жалеют. В Средневековье таких жгли на кострах. Сейчас уже не жгут, но, поверьте, в наши дни их судьбы тоже весьма печальны. Так в чём, собственно говоря, дело? Вы сомневаетесь в своём Даре Волшебства? По-вашему, тот Дед Мороз с огромным не скажу чем — это тоже я?
— Я всё-таки надеялась, что Айболит хоть об этой детали не разболтал всему свету.
— Она, точнее, он, знаете ли, не совсем деталь, несмотря на то, что это иногда называют болтом. Но на подобные несущественные детали мы отвлекаться не будем. Значит, в частичное соблюдение кем-то врачебной тайны вы верите, а в магию — нет? Странное мировоззрение, вынужден отметить. Может, вы верите и в тайну следствия, несмотря на то, что Мелентий совсем недавно нам с вами все эти тайны и рассказывал?
— Мэрский, не уводите разговор в сторону! Тот самый Айболит, который слишком болтливый, говорил, что Дед Мороз мне приснился!
— И серебристая накидка, которая у вас осталась, тоже приснилась?
— Накидка — нет, — признала я. — Она так и висит у нас в одёжном шкафу, в прихожей. Но сама по себе она ничего не доказывает.
— А то, что ваше заклинание подействовало, и меня освободили, тоже не доказывает?
— Я всего лишь уговорила губернатора позвонить в прокуратуру. Где тут магия?
— Всего лишь? — он всплеснул руками. — Мелентий его битый час уговаривал, и всё без толку! А Мелентий — это вам не кто-нибудь там! Он способен Далай-ламу уговорить перейти в православие, а Папу Римского — сделать обрезание! Он — не смог. Вы — смогли. И спрашиваете меня, где тут магия? Даже не знаю, что вам на это ответить.
— Ты преувеличиваешь моё красноречие, — заявил незаметно подошедший Мелентий.
— О, вернулся, — обрадовался Мэрский. — Что тебе сказали сыщики?
— Я только две минуты назад поручил им прояснить интересующий нас вопрос. Они ещё не приступили к работе, а ты уже надеешься на какие-то результаты? За чудесами обращайся к Елене Михайловне, а не ко мне. И вообще. Нас там ждут, а мы чёрт знает чем занимаемся!
Мэрский окинул меня взглядом с ног до головы и скептически поинтересовался:
— Куда же она пойдёт босая? Её сапоги остались в машине, вместе с пальто.
— Так ведь туфли…
— Некогда бегать ко мне домой за её туфлями! Мы спешим, или как?
— Спешим, — как-то растерянно ответил Мелентий.
— А раз так, остаётся одно.
Я и понять толком ничего не успела, как оказалась у него на руках. Левой он прижал к себе мои плечи, а правая оказалась у меня под коленями. Мне ничего не оставалось, как ухватиться за его шею.
— Ну, идиот, — прошипел Мелентий. — Тебе уже не двадцать лет, чтобы баб на руках таскать. Вот сейчас пупок у тебя развяжется — что делать будем?
— Не развяжется, — заверил его Мэрский и бодро зашагал к выходу. — Пакет не забудь!
— Нет слов, — вздохнул адвокат и взял пакет, в котором лежало что-то довольно тяжёлое.
Бодрости Мэрского не хватило даже до лифта. Задыхаясь, он упёрся спиной в стену, безуспешно пытаясь восстановить силы.
— Или кто-то с годами изрядно ослаб, или кто-то другой слишком много ест, — заявил Мелентий. — Мэрский, а ведь твой адвокат тебя предупреждал, что именно так всё и будет.
— Сдаюсь. Действуй.
Мелентий достал из пакета хорошо знакомую мне туфлю и попытался надеть её на меня.
— Это ещё что? — возопила я.
— Это туфли, — бесстрастно пояснил Мелентий.
— Вижу! Почему мне их сразу не дали?
— Потому что один старый козёл захотел подержать на руках красивую женщину.
— Не смейте мне льстить! Я прекрасно знаю, что никакая я не красавица!
— Бросьте, Елена Михайловна! Любая может стать красавицей. Для этого достаточно найти подходящее чудовище. Вы своё уже нашли. Оно, правда, задыхается и вот-вот даст дуба, но это не имеет значения.
— Обуй её побыстрее, — прохрипел Мэрский. — Больше не могу её держать. Ещё немного, и мне конец.
— Это что же получается? — сквозь сжатые губы поинтересовалась я. — Если туфли были у вас с самого начала, значит, нести меня на руках — сущий идиотизм!