— Кто он такой, тот, с перстнем? — шёпотом поинтересовалась я у Карины.
— Это Мелентий, лучший адвокат в нашем городе, — тоже понизив голос, ответила она. — Будет защищать Мэра.
Прокурорский скороговоркой что-то зачитал с бумажки, адвокат кивнул, и остальные начали обыскивать кабинет. Однако ни в сейфе, ни в ящиках стола, ни где-нибудь ещё они не нашли того, что искали. Чем дольше длилось всё это безобразие, тем сильнее нервничал прокурорский.
— Может, всё-таки сами укажете тайник? — наконец, обратился он к хозяину кабинета.
— Я рекомендовал своему клиенту не отвечать ни на какие вопросы следователя, — важным тоном заявил адвокат.
— Сотрудничество со следствием ещё никому не повредило.
— Врёте, как обычно, — Мелентий усмехнулся. — Но это неважно. Если мой клиент скажет вам хоть слово, он будет искать себе другого защитника. Да и не в его интересах облегчать работу вашим экспертам.
А эксперты тем временем задействовали какую-то электронную аппаратуру. Один из них надел наушники и водил повсюду рамкой металлоискателя, второй подключил к своему ноутбуку какой-то щуп и подносил его то к стене, то к подоконнику, то к столу. Остальные тоже без дела не стояли, уследить за всеми было невозможно.
— Здесь есть какая-то полость, — вдруг заявил тот, который орудовал щупом, и указал на стол.
Я сразу поняла, о чём он говорит. В моём кабинете стоял точно такой же стол, и Митяй показал мне, как открывается спрятанный в нём тайник. Пока было холодно, я прятала туда свои тёплые колготки после того, как переодевалась, придя на работу. Сейчас, когда потеплело, мой тайник оставался пустым. Видимо, эти воспоминания отразились на моём лице, а следователь ничего не упускал.
— Вы знаете, как это открыть, — в его голосе звучал не вопрос, а утверждение. — Рассказывайте.
— Нет, — выдавила из себя я.
— За дачу заведомо ложных показаний вам придётся отвечать по статье…
— Снова врёте, — спокойно заявил адвокат. — Она не свидетель, а понятой, и никаких показаний не даёт.
Наверно, Мелентий был прав, но ссориться с прокуратурой очень не хотелось. Следователь и так вряд ли хорошо ко мне относился после нашей стычки, а если я сейчас не сообщу ему то, в чём он нуждается, обязательно отомстит. Всепрощением и милосердием прокуратура отнюдь не славилась.
Я рассказала экспертам, что нужно делать, один из них, надев специальные перчатки, нажал в нужном месте, раздался щелчок, и крышка тайника с противным скрипом откинулась. И следователь, и эксперты одновременно перевели дух. Они нашли, что искали — в тайнике лежали пачки денег, перетянутые резинками.
Потом найденное фотографировали, пересчитывали, упаковывали в специальные пакеты. Мы с Кариной расписались в протоколе обыска, а на Мэрского стали надевать наручники.
— Это обязательно? — поинтересовался адвокат.
— Такой порядок, — веско ответил следователь.
— Врёте. Вы вправе надеть на подозреваемого наручники, но не обязаны это делать.
— Вот пусть походит в наручниках. От этого не умирают.
— Ну, да. Затянете чуть сильнее, снимете их очень нескоро, например, ключ потеряете, глядишь, этим и сломаете его на допросе. Не только наручниками, но и ими тоже. Не выйдет. Я не позволю. А всерьёз прессовать зятя губернатора вы сами не рискнёте. Так что наручники в данном случае — просто садизм, и ничего больше.
Мне стало жаль Мэрского, и я решила вмешаться, пусть даже следователь и обидится.
— Они не садисты, — уверенно заявила я. — Я же ведьма, мысли читаю, так что знаю точно. Они просто боятся, что без наручников Мэр их всех отлупит и удерёт. Так что тут не садизм, а обычная трусость. Если хотите, можно назвать её осторожностью.
Один из полицейских в форме с каменным лицом снял с Мэрского наручники. Следователь смотрел на меня с нескрываемой ненавистью, но я почему-то больше не боялась. Пусть он меня боится!
— Только попробуй сделать мне гадость. Помни — не лягушкой, не жуком! — подмигнула я ему. — Получится очень длинный червь.
Ненависть в его взгляде не исчезла совсем, но частично сменилась страхом.
— Это угроза работнику правоохранительных органов при исполнении служебных обязанностей!
— Чушь, — поморщился Мелентий. — Не позорьтесь, уважаемый. С таким обвинением вас свои же засмеют.
Мэрского, освобождённого от наручников, увели, а я вернулась в свой кабинет. Растерянная Карина пошла за мной и что-то попыталась объяснить, но говорила она очень сбивчиво, я ничего не поняла, а когда попыталась переспросить, она расплакалась и выбежала прочь.