— Идёмте, Елена Михайловна, я вам покажу, где у шефа вторая ванная, — предложил Колян. — Только вы пальтишко снимите-то. Несподручно в нём умываться, да и тепло здесь.
Я примостила пальто вместе с шапочкой на вешалку, вызвав взрыв негодования у Мэрского.
— Ну, просил же, — недовольно заворчал он. — Неужели было так тяжело надеть брюки? И теперь я должен смотреть на этот кошмар?
— Я могу уйти, — заявила я. — Между прочим, это я вас вытащила из-за решётки, и вместо хоть одного слова благодарности слышу от вас чёрти-что! На хрен вы все мне сдались, взяточники недоделанные!
Я уже собралась заново надевать пальто, но Мэрский меня остановил, придержав за руку.
— Простите меня, Елена Михайловна. На самом деле я вам очень благодарен за то, что вы уже для меня сделали и ещё, надеюсь, сделаете. А насчёт брюк, ладно, я просто не буду туда смотреть, вот и всё. Так что можете даже снять сапоги, — он достал из шкафчика огромные женские тапки и аккуратно поставил их на пол прямо передо мной.
— Ничего себе размерчик! — ужаснулась я. — Странных дамочек вы тут принимаете.
Лицо Мэрского окаменело.
— Полагаю, моя личная жизнь касается исключительно меня, — ледяным голосом процедил он.
Колян, который уже давно снял свою куртку, деликатно подёргал меня за рукав, и я пошла за ним. Вёл он меня через нескончаемую анфиладу комнат, все они были небольшими, но их количество поражало, я даже подумала, что Колян шутки ради водит меня по кругу. Кошмарные тапки здорово мешали, и я от них избавилась уже в третьей комнате. Колян, увидев это, слегка улыбнулся, но ничего не сказал.
— Почему Мэрский так резко отреагировал? — спросила я. — Может, это тапки его покойной супруги, и я оскорбила её память?
— Нет. У жены шефа размер был нормальный. Я даже представить не могу бабищу, которой они бы подошли. У меня сорок пятый, а эти — намного больше. Знаю только, что они появились в доме с год назад.
Получив возможность поговорить, Колян сполна ею воспользовался. Когда мы, наконец, подошли к вожделенной ванной, он с мельчайшими подробностями рассказывал историю о том, как они с Мэрским увозили из женского студенческого общежития пьяного губернатора в одних трусах, причём женских, и успели это сделать на три минуты раньше, чем туда примчалась его супруга, которую Колян называл сожительницей.
Он явно считал, что под названием ‘студенческое женское общежитие’ имеется в виду бордель, да и Мэрский пару месяцев назад говорил о чём-то подобном, но я не очень понимала, что там делали клиенты, подобные губернатору. Конечно, тамошние обитательницы отнюдь не жили монашками, но дорогие девицы вполне зарабатывали на съём квартиры и вряд ли оставались в общаге с её кошмарными бытовыми условиями, а я не могла поверить, что губернатор интересуется дешёвыми. Но спорить с шофёром не стала.
Ванная, как и вся квартира, была роскошной. Особенно впечатляло зеркало в полный рост. Я не удержалась и покрутилась перед ним, принимая разные позы. Оно, как и все зеркала, оказалось безжалостным, и я убедилась, что свитер и юбка вовсе не так хорошо скрывают лишние килограммы на талии. Я расстроилась и в очередной раз пообещала себе заняться физкультурой. Хотя бы делать по утрам зарядку. А ещё есть меньше сладкого и мучного. Но и в этот раз обмануть себя не удалось. Бухгалтера, а тем более ведьму, обмануть очень трудно. Я отлично понимала, что эти обещания так и останутся обещаниями.
А вот с ногами у меня всё было в порядке. Какую бы позу я ни приняла, смотрелись они совсем не плохо. Какого же рожна они не устраивают Мэрского? То ли у него уж очень высокая планка оценки, то ли извращённые вкусы. Я решила отложить этот вопрос на будущее и от ног перешла к лицу — сменила дневную косметику на вечернюю. Хоть и была уверена, что никто из мужчин не то что не оценит, но даже не заметит разницы.
Уже собираясь выходить, я вспомнила, что так и не помыла руки, да и прочими сантехническими удобствами воспользоваться не помешает, и исправила своё упущение. Колян, зачем-то приплясывающий возле двери, рванул внутрь с такой скоростью, что в беге на сто метров на Олимпиаде непременно попал бы в финал. Впрочем, в ванной он тоже времени не терял, и покинул её очень быстро. Он повёл меня обратно через ту же бесконечную анфиладу комнат. Сама я бы не нашла дорогу, даже если бы от этого зависела моя жизнь.
— А что вы там так долго делали? — полюпытствовал Колян по пути.
— Моя личная жизнь касается исключительно меня, — ответила я словами Мэрского.
— Точно, именно это дочка нам с моей сожительницей как-то раз и заявила. Утречком пошла почистить зубы, и всё такое, а мне тоже нужно себя в порядок привести, побриться, и всё такое. Водила у шефа не может быть похожим на какого-нибудь бомжа, правильно? Но и опаздывать мне никак нельзя, уволит же на хрен. Я её прошу поскорее, а она мне отвечает, мол, сейчас, минутку подожди, папочка. Папочка уже полчаса ждёт, выезжать пора, а куда ж в таком виде? Ну, не выдержал я, дверь распахнул, она незапертая была, и увидел такое, чего и видеть-то не хотел. Доченька визжит, как хрюшка на бойне, сожительница моя прибежала, ничего понять не может, а я стою столбом, челюсть отвисла и ничего толком объяснить не могу.