Проследовав внутрь, они увидели те же толстые, средние, тонкие и тончайшие грязно-бело-жёлтые стебли местной флоры. Здесь роща была ещё гуще и она занимала почти всё пространство. Оставался лишь узенький коридор, по которому в ряд плечом к плечу могли идти лишь два-три человека. Лекарь посмотрел на дозиметр и снял с головы противогаз. Оставшиеся уновцы сделали то же. Воздух был пропитан сыростью, запахом сена и гнилых листьев.
Ментал тревожно прошептал:
— Я чувствую людей, но не могу определить: сколько их, где они и как настроены. Мешает это растение. Оно своей аурой сильно фонит.
Дехтер:
— Всем быть готовым к бою, идём вперёд по двое.
Раздались щелчки автоматных предохранителей.
Они прошли по фойе метро, мимо касс. Идти по двое было тяжело. Нужно постоянно нагибаться, протискиваться в сужения рощи, освобождаться от постоянно цепляющихся за одежду побегов. Создавалось тревожное ощущение, что они находятся в чреве какого-то животного и что сейчас это чрево начнёт сжиматься и раздавит их.
Спустились по лестнице вниз. Кое-где коридор внутри зарослей раздваивался, тогда шли наугад, точнее в самую просторную ветвь коридора. С перрона спустились вниз — к рельсовому полотну. Стало немного спокойней: есть рельсы и шпалы, значит это туннель, значит они в метро, а метро — это их стихия. Коридор снова распался на две ветви, идущие в противоположные стороны — по туннелям вдоль полотна к соседним станциям. Бульбаш, указав налево, сообщил:
— Там — центр города, следующая станция — Тракторный Завод. Предлагаю идти туда.
Дехтер кивнул. Вошли в туннель. Метров через тридцать увидели на полу труп. Это когда-то был человек, мужчина средних лет. Он был совершенно голым и очень худым, как будто высохшим. Его тело было переплетено ветвями растения. Когда Дехтер пригляделся, увидел, что человек пронизан этим растением. И растение пожирает человека: некоторые стебли, входившие в человека, едва заметно шевелились и пульсировали, как будто выкачивали из трупа содержимое.
Осознание этого навалилось горой ужаса на всех членов отряда. Это растение — хищник! Вот-вот стебли вопьются в них и начнут поглощать их плоть. Уновец, который замыкал строй, вскрикнул и свалился. Все повернулись назад, но что произошло с их товарищем, не поняли. Второй замыкающий дрался с каким-то голым худым бородатым мужиком, вцепившимся ему зубами в лицо. Дикарь был явно слабее и в следующую секунду он отлетел, упал в гущу растения и в него уже стреляли сразу с трёх автоматов.
Раздался вопль, который подхватили десятки глоток со всех сторон. Дикари выпрыгивали из самой гущи растения, спрыгивали сверху, подбегали сзади и спереди. Началась стрельба. У некоторых дикарей были странные наросты на груди, словно рюкзаки, подвешенные спереди. Радист увидел, как у одного из дикарей нарост раскрылся, словно цветочный бутон, и оттуда в мгновение выскочила как на пружине, какая-то кишка, толщиной с рукав. Кишка метнулась и обхватила за шею спецназовца, стоявшего рядом с Радистом. У последнего хрустнули шейные позвонки, и он молча упал лицом вперёд, прямо в гущу растений. Заросли рядом с ним распахнулись, образовав проход, и оттуда выскочил дикарь. Вернее это была женщина или девушка с отвратительным, перекошенным от безумной ярости лицом. Она прыгнула на Радиста, одновременно схватив его цепкими пальцами за шею, разрывая ногтями ему кожу. От неожиданного толчка он упал в гущу растения, запутываясь в его побегах. Он пытался оттолкнуть автоматом дикарку, но та уже давила своими пальцами с длинными ногтями на его глаза. В этот момент руки другого дикаря из гущи растения схватили его за шею и начали тянуть к себе. Он не мог освободиться от этого захвата, его руки были заняты удержанием скулящей дикарки, настырно лезшей к его глазам. Пока его затаскивали внутрь рощи, дикарку отбросило от него и тут же уновцы схватили его за ноги и вырвали из лап врага. Дикарку застрелил Комиссар — она лежала с кровоточащей дырой у уха и с застывшим бешеным оскалом. Комиссар продолжал стрелять с двух рук, в каждой из которых было по Стечкину. Комиссар отказался от предложенных ему автоматов и пулемётов и пользовался исключительно двумя именными пистолетами. И Комиссар оказался самым боеспособным в данной ситуации. Другие члены группы не столько стреляли, сколько отбивались автоматами, слишком длинными и неудобными в тесноте этих зарослей.