След от тележки уперся в ржавую металлическую дверь с едва читаемой трафаретной надписью: «Посторонним вход воспрещен». Верин мозг почти на автомате запоминал все подъемы и спуски, используя практически идеальный глазомер и пространственную память, делал быстрые расчеты, и теперь Вера знала, что они сильно поднялись и находятся едва ли не на уровне земной поверхности. Скорее всего, они входили в подвальное или цокольное помещение какого-то предприятия. Именно такие входы во время создания в Муосе объединяющей коммуникационной системы за год-два до Последней мировой снабжали подобными надписями, а теперь поди разберись, кто является посторонним для этого помещения. Дверь проржавела и покосилась – из дыр и щелей лился едва заметный неоновый свет от грибов-светильников. Их там могли оставить только люди, но людей там не было, вернее, не было живых людей. Даже если бы они затаились или спали, Вера бы это услышала. Однако вместо звуков человеческого пребывания негерметичная дверь пропускала запах смерти, и Вера не таясь открыла дверь.
Хорошо бы сделать нормальный осмотр места происшествия, чтобы собрать максимум информации о том, что же здесь произошло. Но такие действия Веры очень удивили бы команду Ахаза, приближающийся топот которой был уже слышен. Вера кинулась к ближайшему трупу, засунула руку в подмышку, заглянула в глаза, быстро пробежалась по пятиметровой каморке, являвшейся в далеком прошлом теплоузлом и перевитой соржавевшими почти в труху трубами разных размеров. А когда шаги уже были за дверью, она отскочила к стене, оперлась на нее, театрально вытаращив глаза и прижав ладони к вискам. Она даже сымитировала дрожь в губах и какое-то жалобное подвывание.
Ахаз, Саломея и другие чистильщики кинулись к трупам, бесстыже затаптывая следы. Вера, оставаясь на месте и по-прежнему играя роль остолбеневшей дуры, вместе с тем внимательно слушала и наблюдала за вошедшими, особенно за Ахазом, продолжала сканировать место происшествия и одновременно компилировала всю полученную информацию, чтобы понять, что же здесь произошло и что ей делать дальше.
Здесь пять трупов. Ахаз говорил, что ангелоподобных было шестеро, плюс седьмой – кандидат в ангелоподобные Якубович, он же Валаам. Ахаз уже сообщил присутствующим, что нет как раз Валаама и Соломона – нового предводителя чистильщиков. Убитых пятерых Ахаз называл по их библейским именам-кличкам. Вера запомнила и эти имена, но теперь это было не столь важно. Заряда, конечно, не оказалось. Нет сомнений, что именно завладение бомбой было целью убийства ангелоподобных. Термометра у Веры с собой не было (остался в следственном рюкзаке, который по понятным причинам она с собой взять не могла), но температурную чувствительность она методом тренировок в себе развила достаточно хорошую, с погрешностью в один-два градуса определила температуру в помещении и в подмышечной впадине одного из убитых. Натренированный мозг моментально вывел расчет остывания тела такой массы при данных температурных условиях. Сопоставив это со степенью высыхания роговицы и загустеванием (подсыханием) крови, Вера сделала вывод, что они не успели буквально на шесть-восемь часов.
Все пять трупов лежали аккуратно, ногами ко входу. И их отчлененные головы с открытыми глазами, безучастно вытаращившимися в пустоту, были поставлены на живот каждому из их прежних владельцев и обращены также ко входу. Кроме того, каждому аккурат в область сердца по самый ограничитель был загнан ритуальный нож чистильщиков. Учитывая, что ни у кого из убитых этих ножей не было, можно предположить, что каждому из них достался свой нож. По характеру пятен и брызг крови на одежде и полу Вера была уверена в том, что всех убивали лежащими, что смертельным для каждого явился именно удар ножом в сердце, а головы отрезали при уже не бьющемся сердце – слишком мало крови возле шейных срезов. Раз они на момент смерти лежали, значит, отдыхали, и уж точно с таким ценным для них грузом они не могли не оставить кого-то настороже, и этот или эти кто-то – именно те, кого нет среди убитых. Часовых могли убить вначале, но зачем тогда уносить или прятать их трупы? Все указывает на то, что часовые были убийцами или заодно с убийцами. Действовало не меньше двух человек: один закрывал руками рот и нос (иначе было не избежать непроизвольного вскрика, от которого могли проснуться другие), второй в этот же момент наносил сильный и точный удар в сердце. Теоретически это мог сделать и один человек, но пять раз подряд четко и решительно совместить эти действия, не допустив ошибки, было очень тяжело. Доступная Вере информация о Якубовиче указывала на то, что этот съехавший с катушек трудоголик-ученый, несмотря на глобальный перекос в своем мировоззрении, вряд ли мог самостоятельно столь хладнокровно и четко убить пять человек одного за другим. И главное, зачем ему это было делать? Конечно, он мог со временем раскаяться в своем предательстве Республики, решив все исправить, но для этого ему не нужно было устраивать эту бойню, достаточно было не сделать или сделать неправильно ту недостающую часть в цепи атомной бомбы и сбежать или гордо умереть. И совсем сказочно выглядит заражение раскаянием Соломона – самого фанатичного вождя чистильщиков. Значит, все-таки за рабочую нужно принять версию о том, что именно Соломон с Валаамом-Якубовичем являются исполнителями или соисполнителями убийства ангелоподобных и похищения заряда. А то, что он был именно похищен, Вера уже не сомневалась: Ахаз, его люди и чистильщики других приходов уже в десятый раз исползали теплоузел и обегали ближайшие ходы и смежные помещения в поисках бомбы. За те полторы минуты, которые были у Веры до прихода Ахаза, она успела найти место, где хранилась бомба, – давно затоптанные бестолково суетящимися чистильщиками следы от колес да едва заметный прямоугольник на пыльном бетоне в небольшой нише под трубами указывали на место, где заряд лежал спрятанным еще часов восемь назад.