Жующие челюсти пса замерли, и он тяжело сглотнул. Затем очень медленно повернулся на голос и увидел в дверях кухни Луи, отчего рот Пьера открылся сам собой.
– Т-т-трюфель? – заикаясь, спросил он.
Берлиоз и Тулуз юркнули на кухню к Мари, и все трое притаились, наблюдая, что будет дальше.
– Здравствуй, мой друг, – сказал Луи, выходя в зал. – Рад видеть твою морщинистую морду.
– Ч-что... Что ты здесь делаешь? – всё ещё не мог опомниться Пьер.
– Я здесь, чтобы помочь моим друзьям Тулузу, Берлиозу и Мари открыть кафе. Зверям Парижа давно не хватает места, где они могли бы перекусить и хорошо провести время, тебе не кажется?
Пьер встал со своего стула и подошёл к чёрному коту вплотную, так что их носы едва не соприкасались.
– Я думал, ты в Америке.
– А я думал, что ты больше никогда не станешь со мной разговаривать, – признался Луи. – Мы чуть не подрались в тот день, когда мой хозяин сказал твоему, что уезжает.
– Так и было, – ответил Пьер. – Но нельзя было допускать, чтобы одна ссора разрушила всю дружбу.
– Согласен, – кивнул Луи. – Ещё не слишком поздно, чтобы сказать «прости»?
– Для этого никогда не поздно, – ответил Пьер. – Прости и ты меня, мой друг. Сладкие косточки! Как же я по тебе скучал!
Кот и пёс тепло обнялись. Котята переглянулись. У них получилось!
– В те годы в моём кише и правда было многовато сыра, – признался Луи. – С тех пор я научился готовить его гораздо лучше.
Коричнево-чёрный бульдог и пушистый кот весело рассмеялись.
Тулуз решил, что это самый подходящий момент, и подбежал к ним.
– Эй, месье Трюфель, ну как вам наши пробы? Как считаете, мы справимся с кафе?
Пьер улыбнулся.
– Я в этом уверен! Может быть, стоит поговорить с месье Трюфелем, чтобы он иногда заглядывал к вам на кухню?
Котята радостно запрыгали вокруг него:
– Да! Ура! Юху!
– Но я не могу дать своё окончательное согласие, – продолжил Пьер, – пока мы не обсудим ещё одну вещь.
Мари, Тулуз и Берлиоз прекратили скакать. Ещё одну вещь?
– Название кафе, – продолжил пёс. – Оно пришло ко мне вчера во сне, – он указал на то место на картине Тулуза, где должны были появиться слова. – Кондитерская «Пушистое трио».
Некоторое время все молчали.
– Мне нравится! – воскликнул наконец Тулуз.
– Отлично! – рассмеялся Берлиоз.
– Это самое лучшее название на свете, – сказала Мари, и её глаза наполнились слезами счастья. – Спасибо вам, месье Пьер. Большое спасибо!
– Из вас вышла отличная команда, – довольно отметил Пьер.
Берлиоз задумался на мгновение, а затем произнёс:
– Всё стало получаться, когда мы перестали спорить и каждый взялся за свою часть общего дела.
– Так и есть, – согласился Пьер. – В этом залог успеха. Хорошо, что вы это поняли. Потому что впереди у нас ещё целая куча работы.
Глава 8
ПЕРЬЯ, ШЕРСТЬ ИЛЬ ЧЕШУЯ – ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ДРУЗЬЯ!
Кондитерская «Пушистое трио».
Стоя высоко на лестнице, Тулуз заканчивал выводить последнюю букву их нового девиза. Буквы были яр-ко-розовыми, а под ними раскинулся рисунок, где рыжий художник обозначил зелёным цветом траву и деревья в парке, коричневым – дорожки, а голубым – небо.
Наконец настал день открытия их возрождённого кафе.
– Чем дольше я смотрю на эту картину, тем больше она напоминает парк, – задумчиво сказала Мари, стоя у тележки со свежеиспечёнными сахарными косточками. – Твоя живопись и правда очень красивая, Тулуз.
– Остальные стены тоже выглядят потрясающе, – сказал Берлиоз, сидя на табурете у пианино. Он бросил взгляд на стену перед собой, где Тулуз повесил несколько картин в рамках, которые нарисовали другие коты из округи. На одной был портрет рыбы и подпись «Я люблю тебя, тунец!», на другой – ночной вид Парижа с крыши с краткой подписью «Дом».
– Когда же мы услышим твою новую песню? – спросила Мари Берлиоза, подкатывая свою тележку к огромной стеклянной витрине. Коты из Клуба уличных хвостов построили её для них. Внутри уже выстроились ряды ярких и аппетитных угощений.
– Я сыграю её на нашей грандиозной вечеринке открытия, – ответил серый котёнок. – Потерпите, что вы как дети малые!
Мари показала ему язык. Берлиоз в ответ фыркнул. Они оба хихикнули.
– Хватит шуметь, мои хорошие, – послышался голос их мамы. Герцогиня и О’Мэлли заглянули к котятам посмотреть, как идут последние приготовления.
– Мама! – обрадованный Берлиоз закрутился на своём круглом табурете у пианино. – Ну, что думаешь?
Герцогиня прошлась по кафе, окидывая взглядом свежеокрашенные белые столы для посетителей разных размеров. О’Мэлли сунул нос в банку с печёночным печеньем. Его усы и уши задрожали от удовольствия.