Так и хотелось сказать, чтоб расслабилась, так как не претендую ни на грамм его внимания. Вспоминая его нахальную речь и полный похоти взгляд, снова начинаю злиться. Даже душ не помогает расслабиться. К тому же вопрос трудоустройства остаётся открытым, а это значит очередного столкновения с дикарём не избежать.
Выйдя из ванны, вижу, что Милка на кухне хозяйничает. Захожу туда.
— Вот мамочка, сделала тебе горячего чаю, — улыбается, показывая на стол.
Обнимаю мелкую, прижимая к себе. Благодарю за заботу. Остаток вечера полностью посвящаю Миле. Удаётся даже дольше десяти минут не вспоминать дикаря.
На следующий день, провожая в школу Милану, слышим, как бибикает проезжающий автомобиль, а водитель рукой машет. Явно не нам, так как на мерседесе у нас нет знакомых.
Идём дальше, как снова вижу эту машину, которая паркуется в нескольких метрах от нас. Милка, тем временем, рассказывает о мальчике из класса, который не даёт покоя.
— Когда мимо прохожу, то обязательно что-то про меня скажет. А потом все мальчишки смеяться начинают!
— Мил, ты ему нравишься и это очевидно. Хочет твоё внимание привлечь, — успокаиваю её.
— Честно говоря, я так и думала. Я всем мальчикам в классе нравлюсь! — заявляет она. Я не могу сдержать улыбку, так как приятные воспоминания греют. Вся в мать.
— Маша!
Милана оборачивается.
— Ты разве Маша, любопытная моя? — спрашиваю её.
— Мам, но это дядечка, кажется, тебя зовёт…
Отмахиваюсь, как снова слышу: «Маша», а затем кто-то хватает меня за руку. Резко разворачиваюсь, собираясь объяснить, что обознался. Передо мной стоит высокий мужчина лет тридцати пяти. Выглядит очень представительно. Коричневое пальто, тёмно-синие брюки, рубашка белая. Смотрит на меня и на лице немой вопрос замирает.
— Маша? Но…
— Извините, но вы обознались, — отвечаю, собираясь продолжить движение, но он не отпускает руку.
— Ты шутишь так? В смысле обознался? Я Артур… — мужчина растерянно продолжает всматриваться в моё лицо.
До меня начинает доходить осознание. Мы всегда были с ней, как две капли воды похожи несмотря на то, что она старше.
— Должно быть, вы спутали меня с сестрой … Вы про Машу Павлову говорите?
Мужчина теряется.
— Я не знаю фамилии, но в шоке на поразительное сходство! Мы с Машей общались около десяти лет назад… Ещё и удивляюсь, что совсем за это время не изменилась…
Улыбаюсь и всматриваюсь в его лицо, но не могу припомнить, чтобы видела сестру с ним. Должно быть их не связывало ничего серьёзного.
— А где Машка сама? Хотел бы встретиться!
Я смотрю на Милану, а сердце сжиматься начинает.
— Мил, зайди в магазин, купи себе на перекус батончик, — достаю кошелёк и протягиваю ей деньги. Моя девочка заметно грустит. Целую её в голову. Она кивает и заходит в магазин.
— Я не то что-то сказал? Извините я…
— Маша уже нет с нами два года. Она заболела и умерла во время операции, на которую были надежды, — говорю на автомате речь, которую повторять приходилось в то ужасное время при встрече любых знакомых сестры.
Выражение лица мужчины меняется. Такого ответа не ожидал.
— Простите, что так сразу… — теряюсь я, чувствуя, как слёзы подкатывают. Никогда не смирюсь с её смертью и не смогу спокойно об этом говорить. Сестра была полна жизни, но рак перечеркнул всё.
Вижу, как возвращается Милка.
— Нам пора. Мы опаздываем в школу, — говорю я.
— Вы заняты после? Могу ли вас подвезти и узнать больше о Маше…
— Хорошо, но просьба — не поднимать тему при Милане.
Она подходит к нам с головой поникшей. Любое упоминание о Маше наносит ей, так же, как и мне боль невероятную. Помню, как плакали вместе, не веря в случившееся. В тот момент она лишилась своей матери, а я сестры любимой.
Артур кивает и провожает нас до машины.
Глава 9
Артур привёз меня в кофейню и внимательно слушал о Маше и её последних днях.
— Не могу поверить, что Маша умерла… — произносит Артур, зарываясь рукой в свои светлые волосы.
— Понимаю. Тоже принять это до сих пор не могу, — отвечаю искренне. — А вы как познакомились? Не припомню, чтобы видела тебя рядом с ней.
Артур отпивает кофе, продолжая внимательно разглядывать моё лицо. Отмечаю, что он красивый, но во взгляде голубых глаз есть что-то надменное.
— Вы так похожи, что не могу перестать смотреть на тебя, — говорит он, улыбаясь.
— Ты не ответил на вопрос, — напоминаю ему, хитро сощурившись.